Вадим Фадин - Хор мальчиков

Собираясь в Москву, Дмитрий Алексеевич боялся не справиться там с непривычной праздностью — быть туристом в родном городе, стараясь никому не помешать своим пустым присутствием. На самом же деле ему пришлось справляться как раз с нехваткой времени, текущего словно в двух руслах: в одном истекала лишённая острых приключений случайная побывка, а в другое, тесное, подкидывал камней Алик, и требовалось или помочь ему, или защититься от него. Продолжительность первого была подсчитана заранее, так что и число стояло в обратном билете, а погружаясь во второе, он даже не всякий раз сверялся с календарём, упустив из виду, что обоим течениям предстоит, словно по милости Лобачевского, прийти в одно место.

Так или иначе, последний разговор с Аликом откладывать было уже нельзя.

— Надо поговорить о деле, — сказал Дмитрий Алексеевич по телефону.

— Наконец-то! — обрадовался Алик. — Давай я приеду хоть сейчас, только скажи куда. Ты, видно, хочешь — у себя?

— «У себя», милый мой, будет далековато. И тебе понадобится виза.

— Я — не в этом смысле…

Алик замолчал, и Дмитрий Алексеевич, подумав, что теперь тот может пригласить его снова в Кисловский переулок, чего уж никак не хотелось, предложил, опережая:

— Придётся сойтись на ничьей земле.

— Сойтись — в поединке?

Выбрать нейтральную территорию Свешникову было непросто; когда-то он назначал деловые встречи в просторном вестибюле гостиницы «Москва», где для беседы можно было удобно устроиться в креслах, но порядки изменились, и нынешние швейцары вряд ли допустили бы такую вольность. Оставались ещё кафе и рестораны, но тут он был больше не знаток.

— Пойди в «Шоколадницу», — накануне посоветовал Вечеслов. — Смирное заведение.

— Ты всё шутишь? Кушать шоколадки — дело дамское. Да и само место одинаково неудобно для обоих. Если помнишь, Замоскворечье у нас, в школе, и Москвой-то не считалось. Ребята редко хаживали туда.

— А каток в Парке культуры? — напомнил Вечеслов.

— О да, да, там-то собиралась вся юная Москва.

Свешников хорошо помнил обычную для пятидесятых лет картину вечернего метро, заполненного молодёжью с неуклюжими фибровыми чемоданчиками; ему самому приходилось носить свои коньки — беговые, великоватые для такой упаковки, — просто в руках, но в этом как раз был свой шик.

— А наши потомки знают, что это — историческое место, — продолжил он, — где ты познакомился с Тамарой.

— Всего-то пригласил девушку сделать круг по набережной — и чем это кончилось?

— Для меня на сей раз непременно кончится как-то иначе, — с усмешкой заверил Дмитрий Алексеевич. — Уже всё равно как. Чёрт меня дёрнул…

— Теперь осталось всего ничего, — проговорил Вечеслов, понимая, что осталось самое трудное. — Жаль, я не увижу этот твой сеанс чёрной магии с разоблачением.

Свешников развёл руками — мол, ничего не поделаешь, а жаль, — хотя понимал, что его только стеснили бы посвящённые в дело свидетели; обстановка людного кафе, где почти каждая пара занята собственной сокровенной беседой, подходила как нельзя лучше.

Свободный столик он увидел сразу, близко от входа (и заметил, что на сквозняке). Заскучав, отсюда можно было бы в два шага выйти на улицу; зачем бы это ему вдруг понадобилось, Свешников думать не стал, а только подивился тому, как живучи бывают мальчишеские странности.

Алик между тем запаздывал. Поначалу это даже позабавило Дмитрия Алексеевича, считавшего, что юноше, ожидающему получить, быть может — немедленно, очень большие деньги и тем избежать бандитской расправы, следовало бы, нервничая, примчаться на встречу загодя. Но прошло пять, десять лишних минут, и он начал раздражаться (хотя, наверно, вздохнул бы с облегчением, если бы пасынок не пришёл вовсе), а когда истекла двадцатая, встал, чтоб уйти: так долго, по его разумению, можно было ждать только женщину. («Так отчего ж я её не жду? Отчего же сам постарался, чтобы не ждать? Как же так вышло, что Маруся — там, а я здесь один и занимаюсь некрасивым делом, которое — не долг и уж тем более не развлечение?»)

Случайно задев, он уронил вазочку с цветком на своём столе — едва перехватил на самом краю, когда она собралась скатиться на пол — и тут уже не сдержался:

— Что он себе позволяет? Можно подумать, будто ему не нужны деньги! — вырвалось у Свешникова, и проходившая мимо девушка рассмеялась:

— Что, у вас — пачка в кармане и некому отдать? Да я возьму, сколько хотите.

— Если останутся…