Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

Экран погас, Михаил Ратманов зажег свет. От его яркой вспышки все дружно начали прищуриваться. При этом почему-то все старались не смотреть друг на друга, а глядели куда-то в сторону. Прошло уже несколько минут, а никто не нарушил молчание.

Со своего места поднялся Герман Владимирович.

— Раз публика дружно молчит, то роль модератора дискуссии, как самый старший и, надеюсь, самый мудрый из всех присутствующих, возьму на себя. Никто не возражает? — Он посмотрел в зал, но все продолжали молчать. — Иногда молчание красноречивей слов, — продолжил Герман Владимирович. — Скажу кратко, что я думаю о фильме. Святослав, хочу тебя поздравить, это замечательная картина. Говорю это не потому, что ты мой сын, я бы то же самое сказал тебе, если бы ты им не был. Да, это ужасное кино, и я со многим в нем не согласен. Но автор имеет право на свой взгляд, в том числе и на такой, какими мы показаны. Когда смотрел фильм, то ловил себя на мысли: если это правда, то мы не имеем право на существование. Если в каждом из нас скрывается такой кошмарный, темный негатив, то мы, в самом деле, больной и неизлечимый нарост во Вселенной, как говорит главный герой.

— А я не согласен! — воскликнул Михаил Ратманов. — Это страшная клевета. В фильме ни разу не говорится, что действие происходит в России. Но всем понятно, какую страну автор имеет в виду. Иначе, как поклепом на нас, я это назвать не могу.

— Я совсем не имел в виду Россию, это была обобщенная страна. Но коли ты узнал в ней именно Россию, то это лишь говорит о том, что ты прекрасно осознаешь, что все так здесь и есть, — воскликнул Святослав. — Ты сам себя разоблачаешь.

— Ерунда! — закричал Михаил Ратманов. — Ты просто мизантроп, ты всех ненавидишь. Этим чувством пронизан весь фильм. Россия же прекрасная страна, и ее президент совсем не такой, каким ты его показываешь. Он пользуется реальной поддержкой большинства населения.

— Не смеши, — фыркнул Святослав. — Эта поддержка — главная ваша ложь. Да, есть большое число идиотов с промытыми телевизором мозгами. Но они так же поддерживали бы бегемота во главе страны, если бы им каждый вечер внушали, что ничего лучшего быть не может. Но это не только ничего не меняет, а лишь усугубляет. Люди — самые ничтожные существа на земле, по глупости, либо за мизерное вознаграждение они готовы на все, что угодно. И вся мировая история говорит лишь об одном: ничего не может их изменить. Ну, скажите, разве не так? — Святослав медленно осмотрел присутствующих. Его взгляд остановился на Азарове. — Алексей, а ты чего молчишь? Ты уж точно считаешь, что я все преувеличил.

— Как ни странно, но едва ли не впервые я в чем-то согласен с Михаилом, — произнес Азаров. — Это действительно пасквиль на человечество, проявление твоей мизантропией. Никто не спорит, что в человеке много ужасных черт, и при определенных условиях они проявляются очень ярко. Но ведь это только половина правды, у человека так же много и замечательных качеств. Ты же сосредоточил показ исключительно на негативе. Не спорю, в художественном произведении ты имеешь полное право на свою интерпретацию, но считать это правдой, извини, не могу. В том-то и задача политики — апеллировать к лучшим сторонам человеческой натуры.

— И где ты видел такую политику? — скривил губы Святослав.

— Не везде же в мире так ужасно, как показываешь ты, есть немало мест, где даже вполне ничего. И в России есть немало хорошего, хотя нынешняя власть кроме отвращения не способна вызывать других чувств.

— Говори исключительно за себя! — выкрикнул Михаил Ратманов. — Последний рейтинг поддержки власти был свыше семидесяти процентов.

— Не смеши, давно известно, что все эти опросы ничего не стоят. Мы многократно разоблачали эти фальсификации.

— Это ваши досужие домыслы! — снова выкрикнул Михаил Ратманов.

— Подождите выяснять политические отношения, — вмешался в перепалку сыновей отец. — Мы собрались обсуждать фильм, а не то, что происходит в стране. Согласитесь, это все же немного разные вещи. А давайте послушаем исполнительницу главной женской роли.

Соланж немного растерянно посмотрела вокруг.

— Так получилось, что сегодня первый раз посмотрела этот фильм целиком. И я потрясена, я не предполагала, что он такой безнадежный и мрачный. Я помню те дни, когда Святослав только замышлял снимать картину. Мы много говорили на эту тему. И ни разу речь не шла о том, чтобы показать, что в человеке нет ничего светлого, что вокруг сплошь темнота — и ничего больше. И когда мы снимали, я понимала, что фильм мрачный, трагичный, но чтобы настолько. — Француженка повернула голову к Святославу. — Ты не говорил, что хочешь снимать такую картину. Если бы я знала, что получится на выходе, то подумала много раз о своем участие в ней. Ты обманул меня.