Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Говори, что хочешь. Пусть оставляют еду у дверей на подносе. А я буду брать.

Софья Георгиевна посмотрела на его руки и обнаружила, что они дрожат, как у запойного пьяницы. Но ведь Виталий целый день не пил. Или пил?

Но спрашивать Софья Георгиевна не стала. Она вышла из комнаты с мыслью о том, что надо поговорить о поведении Виталия с мужем. Вдруг ему удастся как-то воздействовать на сына, успокоить его. Хотя, что он может ему сказать того, чего она только что не сказала.

Герман Владимирович вошел в комнату сына. Алексей заканчивал разбирать чемодан и раскладывать вещи по полкам в шкаф. Азаров взглянул на отца и продолжил прежнее занятие.

Герман Владимирович сел в кресло и несколько секунд смотрел на Алексея. Он думал о том, что из всех троих сыновей самый младший для него одновременно самый близкий и самый далекий. Возможно, это выглядит как парадокс, но жизнь учит тому, что в парадоксах больше правды, чем в прямолинейных истинах.

— Извини, что зашел к тебе не вовремя, но хотел успеть с тобой переговорить.

Азаров покосился на отца.

— Что-то срочное?

— Именно так. Хочу тебя попросить.

— Ты — меня? — удивился Алексей. — И о чем?

— Я знаю, как вы с Михаилом относитесь друг к другу. Я сейчас не хочу размышлять, насколько тут все справедливо и обосновано.

— А разве не это главное, отец?

— Это, — согласился Герман Владимирович, — но только не в данный момент. Нам всем какое-то время предстоит жить в одном доме. И не стоит превращать эту жизнь в ад. Потом, когда все кончится, можно продолжить выяснять отношения.

Азаров сел напротив отца.

— Ты называешь это выяснением отношений? А я уверен, что это нечто иное.

— В чем-то ты прав, но все же ваши разногласия всегда имели приправу родственных отношений. И от этого невозможно избавиться. Сейчас у нас всех одна задача — выжить. Мы оказались в ужасном положении, мне уже семьдесят пять лет, возраст почти, как у патриархов, а я не припомню ничего похожего.

— А кто в этом виноват? Если бы власть принимала адекватные и своевременные меры, все было бы не столь ужасно.

— Возможно, это и так, но уже ничего не изменишь. Что есть, то и есть. Я хочу одного, чтобы все мои дети, внуки, близкие выжили. А уж потом все остальное. Что ты на это скажешь?

Азаров молча смотрел на отца и думал о том, что, возможно, Ростик прав, и не надо было приезжать сюда. Укрыться можно было и в другом месте. Но ему, Азарову, вдруг очень захотелось побыть вместе с папой, особенно это желание усилилось после развода с Юлии. Он вдруг ощутил, что рядом с собой не хватает по-настоящему близких людей. Вокруг него толчется очень много самого разного народа, но это все другое. И все же, то, о чем просит отец, он не в состоянии выполнить в полной мере.

— Я тоже этого хочу. И не собираюсь провоцировать конфликты. И буду стараться их сглаживать. И Ростика попрошу так же себя вести. Но не уверен, что у нас не возникнут разногласия. Боюсь, ты не совсем понимаешь глубину наших расхождений.

— Ладно, — вздохнул Герман Владимирович. — Если быть честным, я на большее с твоей стороны не рассчитывал. Ответь мне на еще один вопрос: что у вас произошло с Юлией? Вы же были замечательной парой. Когда я узнал о разводе, то сначала подумал, что это очередной фейк про тебя. А ты мне так ничего и не объяснил.

Азаров подал плечами.

— Могу лишь повторить то, чем она обосновала наш разрыв. Сказала, что у нее истощился запас сил для жизни в режиме постоянного напряжения. Это случилось после того, как я месяц отсидел тюрьме. А сторонники власти не давали ни ей, ни детям проходу. Кстати, я не исключаю, что Михаил приложил к этому руку.

— Не говори ерунды, он бы не стал так тебе пакостить, — энергично возразил Герман Владимирович. — К тому же он занимается совсем другими делами. Ты готов все грехи власти свалить на него.

— Ладно, согласен, скорей всего к этому он не причастен. В общем, Юля не выдержала всего этого напряжения. Мы с ней поделили детей, Ростик остался со мной, а дочь она взяла себе. Вот, собственно, и все. Полагаю, всякие разные подробности тебе не нужны.

— Подробности, как раз самое интересное в таких делах, — усмехнулся Герман Владимирович. — Но я наступлю на горло своего любопытства и не стану больше тебя расспрашивать. Ладно, пойду, я еще со Святославом не говорил. Ты видел его спутницу?

— Еще нет.

— Тогда поспеши. Такие красавицы встречаются не часто. Хотя я за свою жизнь перевидал немало женщин в самых разных странах.