Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Насколько мне известно, ты их не только видел, — насмешливо улыбнулся Алексей.

Герман Владимирович погрозил ему пальцем.

— Не забывай, что благодаря этому моему любопытству ты и появился на свет. Но спутница Святослава не только красавица, но и знаменитая актриса — Соланж Жобер.

— Это та, что играла в фильме Святослава «Свет и тени», — удивился Алексей.

— Рад, что ты следишь за его творчеством.

— Мне понравился его фильм и игра этой Жобер. Женщин Святослав умеет выбирать и на роли и для жизни.

— Ты прав, в этом ему не откажешь. Я пойду. Надо пообщаться с ним и с его звездой.

Герман Владимирович махнул на прощание сыну рукой и вышел из комнаты. Азаров проводил его задумчивым взглядом. Все же хорошо, что он эти дни проведет в кампании с отцом. А вот все остальное скорее плохо. А, впрочем, время покажет. Вдруг все обойдется. Хотя в такое верится с трудом.

Герман Владимирович рассматривал Святослава, которого не видел более пяти лет. Но его взгляд то и дело сам собой перескакивал на подругу сына. Не смотреть на нее было выше сил. Ее нельзя было назвать супер красавицей, но она была наделена какой-то невообразимой женской привлекательностью, которая действовала на окружающих даже сильней любой красоты.

Они сидели в Каминном зале — в небольшой уютной гостиной возле камина, каждый держал в руках бокал с вином.

— Рад тебя видеть, папа, — говорил Святослав. — Знаешь, сколько живу, столько убеждаюсь — не бывает плохого без хорошего.

— О чем ты? — поинтересовался Герман Владимирович.

— Если бы не этот чертов вирус, не эта ужасная пандемия, мы бы с Соланж бог знает, когда приехали в Россию. У нас были другие планы.

— Что за планы можно узнать?

— Я должен был запускать новый проект в Голливуде. Одна кинокомпания уже выделила на него деньги.

— И что за проект?

Святослав пренебрежительно махнул рукой.

— Сейчас нет даже смысла говорить, видя, что творится в мире. Я даже рад, что он не выгорел. С точки зрения сегодняшнего дня это выглядит какой-то безграничной глупостью. Ты так не думаешь? — обратился Святослав к Соланж. — Она должна была играть главная роль, — пояснил он отцу.

— Мне жаль, что я не сыграю эту роль, — произнесла Соланж, делая маленький глоток из бокала. — Она не такая уж и плохая. Хотя, возможно, ты и прав, все это выглядит сегодня немного нелепо. Знаете, Герман Владимирович, — она очень забавно произнесла имя и отчества Ратманова-старшего, — ваш сын — прекрасный режиссер.

— Я старался, — улыбнулся Герман Владимирович. — Хотя, что он будет режиссером, признаюсь, в тот момент я не думал, было как-то не до этого.

Все дружно засмеялись.

— У вас прекрасный английский, — отметила Соланж. — Где вы так хорошо научились говорить?

— Я провел в Штатах по работе несколько лет.

Герман Владимирович и Святослав переглянулись. В их семье на эту тему обычно не распространялись; в молодые годы Ратманов-старший работал в Америке в качестве резидента разведки. Но то были давние дела, после которых было еще много всего.

— И где вы там работали? — с интересом спросила Соланж.

— Преимущественно в Вашингтоне и Нью-Йорке. Лучше расскажите, как вам в Москве?

— Она в восторге от Москвы, — ответил за нее Станислав. — Правда? — посмотрел он на женщину.

— О, да! Из-за этого мерзкого вируса я мало видела город. Но то, что успела посмотреть, это грандиозно. Даже этот дом впечатляет.

— Она нарекла дом Михаила новым Версалем, — заметил Святослав.

Герман Владимирович рассмеялся.

— Весьма меткое сравнение. Хотя все же надо быть справедливым, Версаль немного пороскошней.

— Совсем немного, — засмеялась француженка. — Это же жутко дорого строить такой дворец, одни налоги чего стоят.

— По-видимому, для Михаила они не представляют проблему, — усмехнулся Святослав.

— Он очень богатый человек, у него большой бизнес, если владеет такой недвижимостью, — заметила француженка.

Герман Владимирович и Святослав снова переглянулись.

— В России все не совсем так, как в других странах, Соланж, — пояснил Святослав. — Михаил находится на государственной службе. Как видишь, это очень прибыльное занятие. По крайне мере, для некоторых.

Соланж недоуменно посмотрела на него.

— Я не совсем понимаю, как это может быть. Мой отец был несколько лет заместителем министра культуры Франции, мы жили в небольшом домике в предместье Парижа. А если он попытался бы построить себе что-то похожее, его тут же уволили, да еще отдали бы под суд. Да у нас и денег на это никогда не было. — Соланж свой вопросительный взгляд адресовала сначала одному, потом другому мужчине.