Игорь Рыбинский - Графиня Монте Карло

Саша кивнул.

— Наследство Вашего отца не поддается учету. В экономике есть числа, в серой экономике — понятия «много» или «мало», а в криминальном бизнесе лишь «очень много». Но есть понятия сопоставимые: внешний долг России и сумма средств, ежегодно вывозимых и переводимых частными лицами и фирмами за рубеж. Внешний долг, которым нас пугают, — сто миллиардов долларов, а вывозят сто двадцать. Россия самая богатая страна даже сейчас. Какое это имеет отношение к Вашему отцу? Я думаю, он был гораздо богаче, чем мы все можем представить, только его богатство — люди, которым он помог и которые для него сделают многое. В этом плане — он был самым богатым человеком. И Вы, Анечка, постарайтесь быть его достойной наследницей.

Крыщук был взбешен. Пал Палыч метался по квартире дочери и повторял:

— Я убью этого подонка, я размажу его, раздавлю, как пиявку. Присосался к нам, а теперь что себе позволяет, стервец.

Сегодня он заскочил к дочери в исключительно хорошем настроении. В город вот-вот прибудет его старый знакомый — крупный, известный всей стране предприниматель, Пал Палыч собирался встретиться с ним и предложить сотрудничество: конечно, богатая нефтяная компания и фирма Крыщука — две большие разницы, но люди должны помогать друг другу, особенно знакомые люди, которым есть что вспомнить.

Дверь открыла дочь с разбитыми губами и произнесла:

— Здравствуй, папа.

У Крыщука перехватило в горле — у дочери не было одного из передних зубов.

— Кто тебя? — сдерживая ярость, спросил Пал Палыч.

— Такова семейная жизнь, — улыбнулась Илона.

Но улыбку ее нельзя было назвать ослепительно прекрасной. После чего взбешенный отец и заметался по квартире.

— Как он смел? За что?

— Дома не ночевала, — призналась наконец Илона, — вернулась домой, сказала Филе, что была у любовника. Вот он и врезал.

— А ты где была? — поинтересовался Крыщук.

— У любовника, — рассмеялась дочь, прикрывая рот ладошкой.

— М-да, — вздохнул Крыщук.

Такая новость! Вчера тоже была неприятность: возвращался домой, сам сидел за рулем, заранее отпустив водителя, чтобы не было лишних глаз, отвлекся от дороги и зацепил своим джипом припаркованную машину. Плохо то, что машина оказалась гаишной и в ней сидели двое дураков в форме.

— Проедем с нами на предмет освидетельствования на предмет содержания в крови алкоголя.

Деревня! Говорить не умеет: «предмет на предмет»! Тьфу!

— Выпил немного, ребятки, — согласился Пал Палыч, — но готов ответить материально.

Он посмотрел на сидящую рядом Лизоньку, а та, улыбаясь, напевала:

Хорошенькая девушка! Ей уже двадцать три, а на вид больше пятнадцати не дашь. Но гаишники каковы: заставили тащиться на Боровую, там сдавать анализ. Потом, конечно, взяли сто баксов. Да он бы на месте двести дал — такая ночь сорвалась! А теперь вот дочь!

Крыщук сел в кресло, рванул узел галстука, но он не ослаб, а наоборот, затянулся еще туже. Пал Палыч дергал и дергал за галстук, но что-то заело.

— Кто он? — прохрипел Крыщук.

— Налоговый инспектор.

Час от часу не легче! И это его дочь! Спать с налоговиками! Может, она и с ментами любовь крутит? С гаишниками, например?

— Не переживай, папа, — погладила его по плечу Илона, — Филипп просто нервничает: у него какое-то дело срывается. Он в него все деньги фирмы вложил, из дома все вытащил, квартиру заложил…

— Квартиру!! — оторопел Крыщук, — да как он смел!

Надо срочно лететь к старшему Кухарскому, брать его за жабры и тащить в офис Филиппа. Как он мог закладывать чужое имущество, когда компания процветает? У «Три «К»-траст» собственного капитала больше тридцати миллионов да привлеченных средств не меньше, а он квартиру под залог, как последний нищий!

Филипп все объяснил. Рассказал, как вернул деньги Шарманщикова, как предложил выгодный контракт на поставку вина и как машины, отправленные в Москву, пропали по дороге. Крыщук даже про дочкин зуб забыл.

— А хуже всего, — вздохнул Филипп, — что в долг взял у одного карманного банка, они уже требуют вернуть.

Всей правды он решил пока не говорить; по крайней мере, то, что карманный банчок принадлежит Васе Толстому. Сообщил только, что сумма приличная; конечно, он отдаст ее, но сейчас возможности нет. Но Пал Палыча интересовало, как видно, что-то другое.

— Филипп, — строго сказал он, — со своими делами сам разбирайся, если не сможешь — я помогу, но бить Илону и не думай больше. Никто тебе не изменял, она у подружки переночевала, чтобы тебя позлить, а ты сразу руки в ход пускаешь — можно подумать, что сам — святой. Забыл, поди, сколько стоило от тебя ту бабенку отцепить? Ей ты зубы не выбивал, а у меня помощи попросил: давайте, мол, упакуем ее на пару лет!