— Что? — задохнулся Кухарский, — в каком ресторане вы были? Быстро отвечай! А не то…!
Он схватил Илону за горло:
— Задушу тебя, корова!
— Где были? Где были? — хрипела она, но продолжала издеваться, — две тысячи баксов за бутылку. Ему пришлось удостоверение свое показывать.
Но к Филиппу уже вернулось его обычное спокойствие.
— В «Талеоне» мы были, — ответила жена, — еще шампанское взяли и ликер в магазине по дороге.
— На какой дороге? — не понял задумавшийся о своих проблемах Кухарский. — На дороге в Москву?
За окном было уже светло, и в открытую форточку пробиралась утренняя свежесть, где-то грохнула подъездная дверь: кто-то уже выбирался на работу.
— Что за жизнь, — вздохнула Илона, — никакой радости нет. Ты живешь ради денег, а не ради любви.
— А ты для чего?
— Не знаю, — равнодушно ответила жена. Потом оглядела комнату, посмотрела на Филиппа:
— Ладно, муженек, собирай манатки и уматывай отсюда. А я пойду спать. Одна.
Она поднялась с кресла и направилась к выходу из комнаты, но остановилась.
— Знаешь, Филя, что меня убило окончательно? Это то, как ты смотрел телевизор, когда показывали итальянскую миллиардершу. Наверное, у летчиков-истребителей во время перегрузок бывают такие лица. Идет красивая баба, а тебе важно не то, что она так шикарна, а то, что она богата. А ведь во внешности ее ничего особенного: она один к одному как твоя Анька, которую ты предал, которая любила тебя, а ты ее в тюрягу. А теперь в каждой тебе будет мерещиться Анечка, потому что ты только ее и любил, если вообще любить спосо…
От удара Илона отлетела к двери и осела возле косяка. Она вытерла тыльной стороной ладони разбитые губы, размазывая кровь по лицу:
— Ну вот и в шамом деле жуб выбил.
Филипп выскочил в коридор и услышал сказанное ему в спину:
— Ты будешь искать ее, чтобы прощения попросить, и не найдешь. А я бы тебя не простила. Я бы тебя, Филя, убила.
Хлопнула дверь, раздались быстрые шаги сбегающего по ступеням лестницы человека. В квартире стало совсем тихо.
— А может, и убью, — прошептала Илона.
По одному из центральных каналов телевидения показали интервью с итальянской миллиардершей, которое взял у нее популярный политический обозреватель. Для этого он приезжал со своей съемочной группой в Петербург, целый день снимал и задавал вопросы, обещая потом смонтировать все как надо. Но монтажа было немного, а интервью превратилось в целую программу с комментариями ведущего и музыкальными вставками песен в исполнении звезд итальянской эстрады. Для начала показали, конечно, песню, победившую недавно на фестивале в Сан-Ремо.
— О чем эта песня, синьора графиня? — спросил ведущий.
— О любви, предательстве и о возмездии, — ответила Анна Оливетти.
— А Вам не кажется, что эта песня, да и вообще итальянские песни очень похожи на русские?
— Я очень мало слышала русские песни, но народные песни наших народов написаны в одной тональности, в минорной, только ваши более грустные.
— У нас сейчас очень много веселых и бодрых песен, — поспешил заверить ее ведущий, — они особенно популярны у молодежи.
— Очень жаль: экономика страны в упадке, а молодежь распевает веселые и бодрые песни.
— Кстати, об экономике…
Почти каждый свой вопрос ведущий предварял фразой: «Вот Вы, молодая, очень красивая женщина, аристократка, обладательница огромного состояния… не кажется ли Вам…»
Глаза у него блестели. Порой он задавал и провокационные вопросы.
— Вы привезли с собой два уникальных автомобиля — две легенды автостроения: «майбах» и «бугатти», а что Вы думаете о российских машинах?
Самые популярные российские автомобили в своей основе имеют модель «фиата» сорокалетней давности, не превосходя ее по качеству. Ругать российские машины — значит, затронуть и итальянцев.
— Я думаю, что если бы в России начали выпускать современную модель «фиата» — «мареа», например, то она стоила бы у вас дешевле вазовской «десятки», — нашлась итальянка.
— У моей жены как раз «мареа», — удивился ведущий, — я брал ее почти за семнадцать тысяч долларов. И очень доволен. Сам с удовольствием сажусь за руль: комфортабельная, просторная и скоростная машина.
Аня сидела на диване рядом с Сашей, и они молча смотрели ее интервью. Только когда камера наехала на стену и крупно показала ее портрет, причем очень долго его фиксируя, выделяя детали: голубей, белый купол собора, крыши и лицо, Аня не выдержала:
Читать дальше