Анастасия Писарева - О чем молчит Биг-Бен

Мы снова и снова заказываем какие-то разноцветные коктейли, виски, вино. Я больше не хочу и беру сок. Разговор течет в непринужденной манере. Стив поднимается, быстро прощается, улыбается своей партнерской улыбкой, выслушивает реплики, которые Кейтлин и Итон говорят ему на прощание. Сейчас он совсем не похож на уставшего детектива. Как я вообще могла думать, что он на него похож со своими запонками из белого золота и легкой вальяжностью? Он уходит.

Оставшиеся разделились на группки и что-то обсуждают. Линда рассказывает мне, как до прихода в компанию она год путешествовала по миру, объехала всю Азию, потом побывала в Новой Зеландии, зависла на три месяца в Австралии и даже думала там остаться. Периодически мы ловим обрывки разговора остальных. Итон что-то говорит, и все смеются.

Может, я не права. Слишком серьезно ко всему отношусь, слишком остро, надрывно реагирую, я как оголенный провод. Надо проще. Вот же мы сидим и легко общаемся. Хорошо же.

Потом Итон упоминает Тома: как он ответственно подходит к проверкам отчетов.

— А он не смог прийти сегодня? — спрашивает Итон.

— Мы только менеджеров позвали, — говорит Тереза, — или ты хотел, чтобы мы всю группу вытащили? Мы взяли лучших.

И она смотрит на Итона чуть кокетливо.

— Да вы, ребята, все лучшие, это правда.

— Кто-то же должен оставаться в офисе и заниматься проектом! У нас все под контролем, — говорит Марк.

— Я понял.

Шуточки такие. Изысканно-непринужденные. Обмен любезностями.

— Кто-то принимает решения, а кто-то их исполняет, — добавляет Ксавье, — все делятся по способностям.

— Ого, — Итон смеется, — сдается мне, что в Штатах тебя за такие речи обвинили бы в снобизме, но вам, французам, можно.

Он подмигивает Ксавье, но тот не теряется. Он всегда уверен в себе и чувствует себя непринужденно.

— В этом нет ничего обидного, — говорит он. — В любой момент каждый человек может выбрать другую судьбу и измениться. Это не полностью закрытый клуб. Если постараться, то сюда можно попасть. Надо только соблюдать правила игры. Просто у некоторых получается лучше, чем у других.

Итон посмеивается и качает головой. Марк начинает что-то отвечать, но в этот момент официант подходит, чтобы убирать со стола, Линда наклоняется ко мне с вопросом, и я не слышу, что говорит Марк.

Линда объявляет, что скоро уже пойдет. Ей пора, завтра равно вставать, и она очень устала сегодня.

И я вдруг понимаю, что тоже пойду. Все эти разговоры для своих очень затягивают, гипнотизируют, создавая ощущение причастности, избранности, но я не хочу больше оставаться здесь.

Они вежливо улыбаются. Итон говорит, что ждет от нас отчетов завтра с утра, потом добавляет: шутка.

Мы спускаемся по узкой лестнице, и мне снова кажется, что все смотрят нам вслед, изучают.

За зеленой потайной дверью свежо, и мы опять в обычном мире. Когда выходим, проходящая мимо пара с удивлением оглядывается на нас, словно мы вышли не из двери, а из глухой стены.

Решаем пройтись до Пиккадилли. Линда рассказывает, что ей недолго осталось на проекте. Наш отдел больше не может брать себе сторонних специалистов для управления, так что с начала лета нам придется справляться своими силами. Я расстроена. Линда один из немногих нормальных людей, к кому можно прийти за помощью. Вспоминаю рассказ Тома о том, как она их поддерживала, и то, что она не особо любит Терезу. Не решаюсь спросить ее напрямую обо всем — о Терезе, о проекте, о том, что она думает про сегодняшнюю встречу и наши разговоры, поэтому я только осторожно говорю:

— Как тебе вообще здесь? Это был полезный опыт?

— Я очень многому здесь научилась. Наверное, как ни на одном другом проекте. И речь не только о рабочих моментах, — она делает паузу, словно взвешивая что-то в уме, — вообще, меня предупреждали, что это будет непростой проект, но я даже не представляла насколько.

— Кто предупреждал?

— Знакомые, которые работали уже с вами. Из моего отдела.

— Ты все равно пошла?

— Мне было нужно.

И больше мы ни о чем таком не говорим. Думаю, что завидую Линде: пара месяцев, и она будет свободна, а мой контракт бессрочный, и я не знаю, как все повернется и когда закончится.

А может, бросить все и уволиться?

Но в следующее мгновение я отмахиваюсь от этой мысли. Столько усилий, чтобы приехать сюда и вот так взять и уйти лишь потому, что проект сложный? Неоправданная слабость. Что я, в самом деле? Обычный рабочий процесс. Просто я долго привыкаю. Это нервы. Чего удивляться: переезд, хлопоты, другая страна, непростой коллектив. Да и не могу я в этот ответственный момент всех подвести.