Сара Кроссан - Ириска [litres]

Разве я многого требую?

– Чистый дом – это не так уж много.

Я же прав?

Так?

Мне казалось, стены дрожали от этого крика.

Вот-вот потолок упадет.

Я вышла из комнаты.

– Папа, прости.

Сейчас уберу.

И разрыдалась,

зашмыгала, из носу потекло.

Даже в горле забулькало.

И он

смягчился.

Наклонил голову и внимательно посмотрел на меня.

– Господи, Эл, я ужасно устал.

Все из-за этого.

Не реви. Мне, наверное, нужно отдохнуть.

Все в порядке?

Если папа бы просто обнял меня тогда —

я бы поняла, что он вовсе не хотел кричать,

что он меня любит.

Не обнял.

Вошел в свою спальню,

сбросил на пол ботинки, одежду,

упал на кровать и заснул.

Вот в чем дело.

Это правда!

Он действительно очень устал.

Марла на пару минут задремала.

Вдруг вскидывает голову.

– Где Мэри?

Вцепилась в кресло.

– Я не знаю, где Мэри.

Поднимаю обе руки – не знаю!

– Я кушать хочу.

И тычет в меня пальцем, будто бы я

морю ее голодом.

– Ладно, я что-нибудь приготовлю.

Что вы хотите?

– Хочу, чтобы Мэри пришла. А ты кто такая?

Пусть придет Мэри!

– Я же Ириска.

Марла улыбается, искоса смотрит на меня,

уже забыла, что хочет кушать.

Разрумянилась, даже как-то помолодела;

откуда энергия?

– Ириска! О, нам же надо практиковаться!

– В чем? – спрашиваю ее.

– Смеешься?

Ну-ка давай! Иначе точно поколочу.

И Марла

пошла танцевать:

да так задорно,

в бешеном темпе,

я даже испугалась —

вдруг налетит на что-нибудь

и ударится, ведь рядом камин.

– Ну-ка, Ириска, не отставай!

Роджер сказал, нам с тобой надо быть в форме.

Мойра ведь хочет, чтобы он вместо нас взял ее вместе с Фрэнсис.

Ах они сучки!

Ириска, танцуем!

Вытаскивает меня на середину комнаты,

и опять – крутит бедрами,

кружится, смеется!

Музыка гремит на весь дом,

только заканчивается

пластинка,

Марла ставит ее

заново.

Правую ногу вперед,

и сразу – назад,

быстро, быстро, быстро,

медленно, медленно;

руку вверх – поприветствуй зрителей!

И снова правой ногой:

вперед,

назад,

вперед-назад.

Улыбочка!

Еще раз, теперь быстрее:

левой ногой,

быстро, быстро, быстро,

медленно, медленно,

левую ногу

назад —

присела,

вперед —

присела,

три прохода, прыжок.

Папа по выходным работает, подвозит клиентов:

народ выпивает в пабе, потом едет в клуб.

Если кого-то вырвет в машине – двойная оплата.

То есть вечером в эти дни

он не смотрит телевизор в гостиной.

Мы с Келли-Энн заказали пиццу,

включили «Танцы со звездами».

Любовались красивыми парами – шла прямая трансляция,

и звонили на шоу,

голосовали за лучших.

Потом решили – попробуем танго:

прижались друг к другу,

раскинули руки,

шагали из одного конца комнаты

в другой

и обратно. Было очень смешно!

В тот вечер папа закончил рано.

Вошел в гостиную. И, похоже, давно наблюдал за нами.

Мы заметили

его

у буфета,

он снимал на свой телефон,

как мы танцуем.

– О, продолжайте.

Но мы перестали.

Отошли друг от друга.

Почему-то вдруг стало стыдно,

что мы так веселимся.

– Мы просто дурачились, – сказала Келли-Энн.

Папа потер переносицу.

– Кто-то работает, кто-то дурачится.

Я выключила телевизор, пошла на кухню

подать папе ужин.

Он вошел следом за мной.

– Там одного парня вырвало у меня в машине.

Убери.

Я кивнула, взяла резиновые перчатки.

Больше мы с Келли-Энн не танцевали.

Когда Марла ложится спать, я начинаю поиски.

Хочу понять, кто такая Ириска, обнаружить хотя бы след.

Роюсь в шкафах и комодах.

Целая куча газетных вырезок, черно-белых фотографий

в коробках из-под обуви.

Вытряхиваю себе на колени, рассматриваю.

В полутьме

перебираю осколки прошлого,

чтобы представить себе Ириску,

стать похожей на нее.

На фотографиях – Марла.

То в шляпке, то в модном наряде,

то с высокой прической, как взбитые сливки на торте.

Стройные длинные ноги,

озорные глаза —

вот-вот засмеется!

Но сумела сдержать улыбку, когда

щелкнула