Эдвин Табб - Ветви на воде [litres]

Правда буквально рвалась у меня наружу, как рвота, но я сдержался.

– Может, – ответил Хэнк, но не особенно уверенно. Зато я придумал вопрос, позволивший уйти от темы.

– Хэнк?

Он отхлебнул кофе.

– Хмм?

– Почему все считают моих родителей местными пьяницами, хотя миссис Полк пьет ненамного меньше?

– Хороший вопрос, – задумчиво произнес он и подул на кофе, чтобы его остудить.

– Ну а какой ответ? – настаивал я, не собираясь отставать от него так легко.

– По правде сказать, ответа у меня нет, хотя я уверен, что не все считают твоих родителей местными пьяницами, как ты говоришь. Но в одном ты прав. Миссис Полк пьет не меньше. Однако пьяницей ее не называют, потому что у нее приличная работа… хотя и у твоего отца, в общем, тоже.

– Может быть, на него смотрят сверху вниз из-за того, что он работает в баре?

Хэнк пожал плечами.

– Кто знает? Логичнее было бы, наоборот, предъявлять более высокие требования к тому, кто работает не в баре, а в школе. Но лично я не считаю, что у нас только один или два местных пьяницы. На эту роль слишком много кандидатов.

Я и сам хотел это сказать, так что понял – пора снова сменить тему.

– Вчера миссис Доусон возила меня в Уортон, – сказал я, ожидая, что он спросит почему. Он действительно спросил, и я ответил: – В педиатрическое отделение госпиталя.

– Ой.

– Она хотела показать мне детей, которым повезло намного меньше, чем мне.

Смерив меня взглядом из-за кружки, он отхлебнул еще кофе и спросил:

– И что же, показала?

– Да, – заверил я и рассказал ему о Тоби, Сюзанне и остальных.

– Зачем она так поступила? – спросил Хэнк.

Я пожал плечами, но чувствовал, что он сам знает зачем.

– Ну, в чем-то она права. Всегда есть кто-то, кому хуже, чем тебе, как бы ужасна ни была твоя жизнь.

– Даже если ты умираешь? – удивился я. – Как может кому-то быть хуже, чем тебе, если он живет, а ты умираешь?

Хэнк посмотрел на меня и сказал:

– Иногда тем, кто умер, повезло больше.

Мы молча допили кофе. Я знал, что он говорит о своей семье.

Я смотрел на него и думал о нем – о том, каким он был и каким стал. Когда-то он был членом самой богатой семьи в округе, а теперь его считали отбросом общества, потому что он жил в сломанном школьном автобусе. И Серебряная звезда за героизм больше не играла никакой роли.

Я смотрел на него и спрашивал себя – расскажет ли он мне когда-нибудь о своей семье и своем прошлом? Если я смогу сам выпытать у него эту информацию, у меня появится возможность больше не скрывать от него наш разговор с миссис Доусон. Я боялся ляпнуть что-нибудь, не подумав, и выдать себя.

– Хэнк?

– Хмм? – Он вновь отхлебнул кофе.

– Кто та женщина на фотографиях?

Он с раздражением посмотрел на меня и ничего не ответил. Но я продолжал давить.

– И двое детей. Мальчик и девочка. Кто они?

Он прокашлялся, сделал еще глоток.

– Люди, которых я когда-то знал.

– Не ваши жена и дети?

Он настороженно посмотрел на меня, видимо, недоумевая, как я пришел к такому выводу.

– С кем ты говорил? – спросил он.

– Да нет, ни с кем, – соврал я. – Просто подумал – это ведь старые фотографии, и, наверное, люди на них много для вас значат. Иначе зачем вешать их на стену?

Помолчав немного, он ответил:

– Как я уже сказал, это просто люди, которых я когда-то знал.

После этих слов он вновь занялся кофе.

Надо отдать ему должное – он мне не соврал. По большому счету, он сказал мне правду, лишь скрыл самое главное. Как я в случае с миссис Полк.

Внезапно он поднялся и отставил кружку в сторону.

– Тебе не пора на работу?

– Пора, – ответил я и тоже поднялся, хотя и не допил кофе. Больше мне не хотелось.

По пути к миссис Доусон я думал о прошедших двадцати четырех часах. Всего за несколько недель жизнь стала гораздо сложнее. Интересно, значило ли это, что я становлюсь взрослым, как того хотела миссис Доусон? Если да, то взрослеть оказалось совсем не так замечательно, как я ожидал.

С миссис Доусон мы в тот день почти не говорили. Я был не в духе, а она – слишком поглощена предстоящей поездкой. Я в жизни никуда не ездил, поэтому мне казалось, тут ничего сложного – собери одежду и зубную щетку, и готово. Но каждый раз, входя в дом, я слышал, как она спрашивает совета у Йоги.

– Как думаешь, взять голубое платье или желтое?

Однажды я рассказал Хэнку о том, как она разговаривает с собакой – как с человеком, совсем не так, как общаются с животными большинство людей. Хэнк ответил, что пока я не слышу ответов Йоги, все в порядке, а потом рассмеялся и добавил, что миссис Доусон всегда была не такой, как все.