Уильям Крюгер - Эта ласковая земля

– Простаков? Так ты воспринимаешь людей, которые приходят сюда каждый вечер в поисках надежды? Сид, мир погружается во тьму, и по каким-то причинам Господь наделил меня светом и сделал маяком. То, что я делаю, священно.

За брезентовой стеной надолго воцарилось молчание.

– Полагаю, я совершил ошибку, Иви, – наконец сказал Сид. – Прости.

– Это не у меня тебе надо просить прощения. А у этих детей, чье будущее ты поставил под угрозу. Иди, – услышали мы. – Надеюсь, они смогут тебя простить.

Я никогда не любил Сида. С самого начала все в нем казалось слишком скользким. Он нашел нас с Эмми в большом шатре возле койки, на которой лежал Альберт. Он провел пальцами по тонкой черной линии своих усов и уставился на луг, почти вытоптанный ногами тех, кто приходил в поисках надежды или чуда.

– Ладно, – наконец сказал он, – возможно, я совершил ошибку.

– Вы очень много сделали, – сказал я. – Большое спасибо.

– Моя главная цель – увеличить паству сестры Ив. Разве ты не хочешь этого для нее? У нее дар.

– Но и вы неплохо устроились за ее счет, – заметил я.

– Слушай, ты…

Уискер, который сидел за пианино на помосте, перебил его:

– Не отрицай, Сид. Мальчик прав. Мы все сидим на шее у сестры Ив.

– Не лезь, Уискер, – огрызнулся Сид. – Я хочу сказать, что сожалею, что создал вам проблемы. Хотя, похоже, ничего страшного пока не случилось.

– Ключевое слово «пока», – бросил я ему.

– Я просто хотел извиниться.

Его извинения звучали пусто, как треснувший колокол, но я не видел смысла язвить дальше. Сид развернулся и покинул шатер, и как только он ушел, я сказал:

– Мы должны быть готовы уходить.

– Я устал, – сказал Альберт. – Хочу просто лежать здесь.

– Кто-нибудь увидит твою фотографию, – сказал я. – Рано или поздно это выведет Черную ведьму на нас.

Альберт уставился в потолок шатра и слабо сказал:

– Может быть, и нет.

Он выглядел таким разбитым, что я даже не был уверен, сможет ли он встать. Но дело было не только в физической слабости. Укус змеи не убил его, но яд лишил его сил. Альберт был мотором, толкавшим нас вперед, только вперед. Тусклый взгляд и монотонный голос принадлежали не моему брату, а оставшейся от него оболочке.

– Мы уходим, и точка, – сказал я. – Пойду скажу Мозу.

Моз работал с Димитрием и, когда я сообщил ему новость, только кивнул. Он повернулся к большому греку и сделал жест, которому мы его не учили. Должно быть, они с Димитрием выработали свои.

– Ты лучший работник, которого я видел, – сказал грек и протянул Мозу руку для рукопожатия. – Всего хорошего тебе, сынок.

Когда мы вернулись, сестра Ив сидела на траве около койки Альберта и держала его за руку. Она подняла глаза и улыбнулась.

– У Сида свои недостатки, но в глубине души он неплохой человек. У него есть кое-какие связи здесь, в городе, и он уехал узнать, что можно сделать, чтобы вам ничего не грозило до нашего завтрашнего отъезда. Я хочу, чтобы вы остались со мной.

– Это похищение, сестра Ив, – возразил я. – Сможет Сид выкрутиться?

«Дадим ему шанс?» – показал Моз.

Я покачал головой:

– Слишком рискованно. Эмми вернут Брикманам. Тебя, меня и Альберта посадят в тюрьму. Нам надо уходить.

Я посмотрел на Альберта, который всегда был плечом, на которое можно опереться, но он только закрыл глаза.

– Собери вещи, – сказал я Мозу командным голосом, который так часто слышал у брата. – Нам надо отправляться.

Сестра Ив выглядела ужасно расстроенной, но больше не возражала.

– Уискер, отправляйся в гостиницу и собери детскую одежду. Положи все в мой чемодан и привези сюда. – Когда Уискер ушел, она сказала: – Моз, собери ваши с Альбертом вещи. Я попрошу Димитрия собрать вам еды в дорогу. Торопись.

Через пару часов мы все стояли в большом шатре, готовые отправляться. Моз поддерживал Альберта, приняв на себя практически весь его вес. Начали прибывать первые машины на вечернюю проповедь, и сестра Ив с Уискером вывели нас через задний вход. За палатками мы попрощались. Уискер пожал мне руку и неохотно разжал свои длинные тонкие пальцы.

– Буду скучать по тебе, сынок. В тебе живет музыка.

Сестра Ив опустилась на колени перед Эмми и сказала:

– В тебе есть нечто удивительное и прекрасное. Однажды ты это поймешь. Хотела бы я быть рядом, когда это случится.

Мозу она сказала:

– Я никогда не знала никого сильнее.

Она коснулась его груди в районе сердца и обняла его.

Альберту она сказала:

– Ты поправишься, и когда это случится, я знаю, ты будешь хорошо направлять их.