Ахмед Рушди - Кишот [litres]

Я была уверена, что ни один мужчина не сочтет меня привлекательной после того, что сотворили с моим телом, и смирилась с этим. Да, это было причиной моей тайной злобы. Во мне было так много злобы на то, что со мной случилось. Я научилась прятать ее очень глубоко, так, что она не могла прорваться наружу, пока я не решу выпустить ее. Теперь она работает на меня, говорила я себе. Я говорила себе много всего: что я занимаюсь делом, которое люблю, что у меня есть верные друзья, богатая удобная жизнь, что я победила смерть. Такая прекрасная картинка, мужчина мне просто не нужен, ведь он не сможет ничего в ней улучшить. Этими позитивными мыслями я удерживала злобу в ее склепе. Но она жила во мне, словно я не могла без нее. Она во мне до сих пор.

Я жила внутри стеклянного кокона, в который, совершенно не задумываясь о том, какой вред может нанести, Ивел Сент ворвался и начал говорить о конце света. На следующее утро после того, как он схватил меня за руку, он стоял перед моим домом с букетом в руках и набирал номер моего мобильного. Я не оставляла ему номер телефона, не говорила, где живу, но он был здесь. Предприимчивый. Решительный. Готовый просить прощения. Настойчивый. Я пригласила его подняться в квартиру, и произошло то, что произошло. Нет, я говорю неправильно. Все было медленно. Мысль о том, чтобы раздеться для мужчины, вселяла в меня ужас. Мысль о том, что он дотронется до меня. Он сказал: “Я никуда не спешу. Конец света наступит не так быстро”. “Что? – спросила я его. – Что?” И он изложил мне свою излюбленную теорию, на которую сейчас потратил миллиарды. Космос распадается, как осыпается краска со старого холста или разрушился Египет. В пространстве-времени появляются дыры, Ничто одержит победу над Всем. И свой великий план. Он уже работает над этим, он создал научную корпорацию, нанял самых лучших ученых со всего мира и начал разработки, он даже придумал своему детищу имя.

Тогда я впервые услышала про NEXT. Neighbor Earth Xchange Technology. Технология перемещения на соседнюю Землю. Он рассказывал: “Как только я сумею построить устройства для транспортировки, мы все будем спасены, будем в безопасности. Пока я даже не представляю себе, на что эти устройства могут быть похожи. Люди обычно думают про космические корабли, но, скорее всего, ворота на соседние Земли будут выглядеть именно как ворота. Или порталы, как это называют в научной фантастике. Заходишь в подобие телефонной будки, а выходишь уже в другое измерение. Я думаю про шкаф, ведуший в Нарнию. Предполагаю, что ТП, Технология Перемещения, будет именно такой. Мы все зайдем в шкаф, а на выходе нас будет встречать под фонарем добрый лев. Тебя, меня, все человечество! Отправиться туда смогут все. Мы станем людьми будущего, поколением NEXT”. Когда он говорил, порой напоминал проповедника из Гайаны или Пуны. Порой казался безумцем. Но все видели, как он страстен, как убежден в том, что говорит, как великолепен. И он не вел светских бесед. Когда он наконец решил обсудить наши отношения, он был неожиданно прямолинеен.

Чтобы произвести на меня впечатление, он пригласил меня не куда-нибудь, а в планетарий, на публичную дискуссию “Космос на продажу”, в которой был заявлен как один из участников. Вместе с ним в дискуссии участвовало четверо белых мужчин в серых костюмах. Ивел же был в золотом жилете, украшенном вышивкой в виде всех планет солнечной системы, как звезда в окружении звезд. Четверо белых мужчин рассказывали об освоении космоса бизнесом. Они построят грузовые летательные аппараты, отвечающие потребностям НАСА, отправят роботов на астероиды, чтобы добывать там полезные ископаемые, будут отправлять богатых людей на космические уикенды. Совершенно не стесняясь, они делились своими надеждами в ближайшее время стать первыми в истории триллионерами. Когда Ивелу дали слово, он заявил им, что зацикленность на космосе не позволяет им увидеть пространственно-временной кризис. Он говорил о грядущем распаде Вселенной и необходимости искать убежища на одной или нескольких параллельных Землях. Единственные технологические разработки, которые имеют сейчас смысл, с жаром говорил он, это изучение возможности перемещения между измерениями. “Марс остался в двадцатом веке. Соседние Земли – единственное, о чем стоит думать”. Белые мужчины в серых костюмах смотрели на темнокожего человека в золотом жилете со всем снисхождением, на которое только способно их племя, и смеялись над ним. “Как долго нам всем осталось? – обратился один из них к Ивелу. – Успеете ли вы вовремя подготовить нам путь к спасению?” Ивел ответил ему очень серьезно: “Я вижу, что вы мне не верите, но очень скоро знаки Великой Нестабильности заставят вас изменить точку зрения. Нам осталось недолго, это факт, но, возможно, достаточно. Я работаю день и ночь, одновременно над поисками соседних планет Земля и разработкой транспорта, способного нас туда доставить. Должен сказать, мы совсем не далеко от небывалого научного прорыва”.