Василе Василаке - Пастораль с лебедем

Мать жениха обвела глазами стены — не проглядела ли где паутину при уборке? — устало проговорила:

— Да-а, сватья, так-то оно так… Думала комнату подбелить, да Тудор не дал — обойдется, говорит, мама, известки нигде не достать. Что спорить? Он терпеть не может побелки, отец его тоже ворчал: «Вот, затеяла, покоя нет, вечно дом у нее вверх ногами…»

Жених хмыкнул: ну, матушки, одна перед одной — скромные домовитые ударницы бытового фронта! Иной раз, правда, все из рук валится, но от усердия: согрешили, видно, потрудились в день Тынды-лодыря [17]. В этот великий праздник всем работать заказано — птица гнезда не совьет, девка косы не заплетет, хорошая хозяйка огня не разведет и веника у порога не тронет, а то потом сор по углам разметется. Надо бы нашим ударницам прописать постельный режим, пусть лодыря погоняют. А нам не грех в честь всех на свете ленивцев пропустить по стаканчику, нет?.. Хм, и дядя Никанор притих, слова путного не вытянешь. «Я же его ясно спросил, что они в правлении накрутили тогда с кручяновскими тычками? Молчит, не хочет почему-то ту историю ворошить…»

А Никанор откинулся на спинку стула и тихо отдувался, размышляя: «Ну и пакость для человека — кишка! Уф, наешься до отвала, и такая лень… Пока в животе урчит от голода, вроде и совесть чиста. А набил брюхо и враз сомлеешь, не совесть у тебя, а какая-то колбаса, прости, матерь небесная. Правильно турок говорит: не рой могилу собственными зубами».

— Дядь Никанор, ты член правления?

— А что? — осоловело заморгал он. Ни разу живого турка не видел, но наказ его помнит…

— Да я про те тычки… Разное болтают, говорят даже, кто-то все это подстроил. Вроде Кручяну не ужился с новым председателем, который приехал после Хэрбэлэу. Мол, тому надоело, что Георге везде сует нос. Мы как-то с участковым сидели в буфете, то да се… Я и спросил: «Правда, Иван Сидорович? Украл Кручяну тычки, или вы ему, как кошке, жестянку на хвост прицепили?»

— Брось ты это, — лениво зевнул Никанор.

— Как это брось? Участковый сам сказал: «Спроси у своего дяди, он видел, как уносили тычки со двора Кручяну, у ворот стоял. Звали его в понятые, да отказался. А как член правления Бостан в курсе… Между прочим, — говорит, — пусть Кручяну спасибо скажет, что его на правлении разбирали, не довели до суда!»

Никанор выпрямился на стуле, словно суслик перед норкой.

— Пусть ерунды не порет, а то я ему дам жестянку! И ты хорош, нашел кого слушать — сына Зеленой Каши! Пусть сам скажет спасибо, что Георге не заявил на него в районную милицию. Устроил обыск без бумажки от прокурора… Законник!

Тудор потянулся к бутылке, думая: «Интересно, сказала ему тетя Вера про свое письмо или побоялась? Разве удержится такая болтушка… Знаешь, дядюшка, да помалкиваешь». — Он незаметно плеснул в стакан, пока все слушали старушку Зиновию: она бубнила о заповедях невесть каких времен.

— Дочка в доме все одно не прибыль — уйдет в люди. Раньше ведь как сходились? Бабку мою сосватали по обычаю. Чуть подросла, позвал отец: «Пойдем, Ангелина, жениха тебе поищем!» Сложила сундучок и пошли они из села в село. Шагает отец с доченькой за руку и кричит во всю мочь: «У нас товар, у вас купец! Поспе-е-е-ла девка! Дом ведет — не языком метет!..» Мужики, конечно, к воротам, если у кого парень есть и года у него подходящие. На отца поглядят, на дочь: что за люди, какие из себя, здоровые ли, достойные? Понравились деду Петраке Бузеску, подозвал их, в дом пригласил. Посидели, потолковали, Петраке кликнул своего младшего: «Вот, Думитраш, это Ангелина». А молодым много ли надо? Приглянулись друг другу, и оставил отец ее тут, Ангелину, для игзамина. Стала мать Думитраша присматриваться, как молодая по дому управляется. Расторопна ли, ткать, прясть умеет? А как стирает? И крепка ли добродетелью? Парень вокруг вьюном вьется — ну как девка подпустит? Не дай бог осрамиться, не выдержать игзамина, тогда и мать у невесты прослывет никудышной, раз дочку не научила…

Тудор потягивал вино и слушал вполуха: ах, какие расчеты-контроли, плановики вы доморощенные!

— Пригляделись в доме к Ангелине: нравом покладиста и парню по сердцу пришлась, — шлют гонца к родителям. Вперед, как водится, кого-то из своих послали, повыспросить, что за семья такая, Гурэу… А то как бывает? Вон у нас дочка попа сбежала, за настоящего шатерного цыгана пошла. Батюшка слег, паралич его разбил. Как это назовете, дочкина любовь?.. А поповна-то для цыгана вместо приманки — сунет ей на руки малое дитя и гонит попрошайничать по городским квартирам…