Татьяна Перцева - Город уходит в тень

Так вот, если бы в нашей стране каждый мог носить брюки такой ширины, какой хочется, прически делать любые, слушать любимую музыку, свободно ездить за границу, может, люди и поняли бы, что там тоже тротуары не вымощены золотом и с неба не валятся доллары… И перестали бы мечтать о халяве.

Если бы нашим актерам выплачивали не два доллара, а 50 суточных, может, они не стали бы брать с собой кипятильники и супы в пакетиках и позориться в гостиницах?

К сожалению, за границу выезжали дипломаты, иногда киноактеры (на фестивали) и культовые театры вроде Большого, Мариинки, МХАТа, а также танцоры и певцы фольклорных ансамблей и циркачи. А простые люди были уверены, что Лондон существует в теории. А на практике… кто его знает…

Идеологию нужно вводить микродозами. А не обухом и топором. И это хорошо поняли на Западе.

Я уже писала: был такой писатель Всеволод Кочетов. Мне он, кстати, нравится. «Братья Ершовы», «Журбины» — советская классика. И написал он роман «Чего же ты хочешь?», за который порядочные люди ему руки не подавали. А зря, между прочим. Потому что он оказался провидцем. Он понял, что СССР рухнет не в результате войны ядерной. В результате идеологических операций. Так и случилось.

Не пойму, зачем следовало бороться с музыкой, театром, модами… не боролись бы — может, и не произошло бы катастрофы…

А если из официально дозволенной современной музыки только «Ритмы зарубежной эстрады» раз в год, да и то чуть не под утро, то и результат налицо…

И это я про семидесятые. Что уж говорить о пятидесятых. Да мы и имен никаких не знали, и кто бы нам рассказал! В шестидесятых было чуть полегче, даже пластинки кое-какие выпускались. Но в общем слово «джаз» было хуже красной тряпки для быка. Помните «Мы из джаза»? Вот именно. А Эдди Рознер так даже посидеть успел. И вообще, джазовые ансамбли считались вторым сортом, чем-то низкопробным. Пусть они пользовались огромным успехом у публики, все равно — фэ!

И Утесов — фэ. Хотя если очень честно — я всегда была равнодушна к Утесову, но в данном случае мое мнение вряд ли что-то значит. И Цфасман — фэ. А ведь Цфасман был необыкновенно талантлив, и я его имя чту и помню. Наверное, про него уже и забыли все. Гениальный был пианист и композитор! В те суровые времена посмел посвятить сюиту Бенни Гудмену! А его фантазия на тему Гершвина! The man I love! Ну, про Рознера даже не говорю. Вообще — никто, ничто и пошлость несусветная.

Мне как-то классе в седьмом попалась наша книжка про джаз. Вообще музыка дегенератов, растлителей детей, пьяниц и наркоманов.

И никакие уверения, что это на самом деле музыка угнетенных классов, а именно негров, — не срабатывали. Откровенная чувственность музыки раздражала и вызывала подозрения. Хотя в книге перечислялись направления джаза, и это было большим благом: я хоть в чем-то начала разбираться.

Ну, про рок-н-ролл вообще страшно вспоминать. За такое и дружинники могли забрать. И из комсомола исключить. И в поле зрения КГБ попасть.

Вот как сейчас помню: школьный вечер. Ставят пластинки, зачастую контрабандные и купленные у фарцовщиков. В кругу начинают танцевать буги-вуги или рок-н-ролл, причем весьма приблизительно — кто такому обучал?! Подсмотрели в фильмах или на чьей-то вечеринке. Это в Москве. А в Ташкенте вообще прогресс был весьма ограничен. Ну, энтузиасты были, кто спорит. Но это тоже в шестидесятых — семидесятых. А в нормальной жизни рок-н-ролл неразрывно был связан со стилягами. А кто такие стиляги? А-а-а-а-а, то-то и оно. Плесень. И не нужно руководствоваться одноименным фильмом, который я считаю вопиющей фальшью: в жизни все было куда проще и страшнее. Тут же начальственный окрик или набегают дружинники…

Если я за челку попала в стенгазету, а Лена Беляева за брюки — на комсомольское собрание (я-то комсомолкой не была, мне фиг что сделаешь), то уж за рок-н-ролл и буги-вуги…

Я только через десяток лет узнала, что «Я поднимаюсь на сто второй этаж, там буги-вуги лабает джаз» — это знаменитый «Сан-Луи блюз»… Уже в старших классах мода пошла на «Маленький цветок» Сиднея Беше и «Серебряную гитару». И пластинки выпускались с мелодиями зарубежной эстрады, и иногда туда удавалось протащить что-то действительно настоящее…

А я впервые услышала вещь, которая стала моей на всю жизнь, в исполнении Бори Шамшидова — удивительно талантливые дети у Мины Борисовны, и музыке не учились, а как играют. Собрались мы втроем у Шамшидовых, Боря, его младший брат Алик и я. И сыграл мне Боря Гершвина «Тот, кого люблю». Да-да, которую Цфасман исполнял. Со мной так бывает. Услышу что-то, увижу, прочитаю — и пропала. Вот и пропала на всю жизнь. За что искренне благодарна братьям.