Стоян Даскалов - Цветины луга

— Вот они — выбирай! Вон их пропасть какая! Замуж просятся. Одна другой краше! А теперь слово за тобой, председатель! — и села на место.

Агроном понял, что это уже не шутка. Вопрос Игны слышался ему в смехе женщин, он читал его в их глазах. Они ждали. Что он мог им ответить? Сказать: «У меня есть девушка» — значило их обидеть. И он решил быть искренним до конца:

— Хорошо, я согласен, что нужно жениться!

— Браво! Вот это председатель! — зааплодировали девчата и их матери, а он подумал, что дело сделано, мост переброшен, и можно переходить к делу.

Но женщины тут же прервали его, и он, сжав кулаки, стал думать, как выйти из этого глупого положения.

— Хорошо! Я согласен! Раз вы решили — женюсь! Что может быть лучше свадьбы, верно ведь?

— Верно! Браво! — кричали девушки.

— Но нельзя же жениться так, с бухты-барахты. Дайте мне немного времени, чтобы присмотреться и подобрать себе невесту. И помощники мне нужны. Вроде сватов, что ли! Пусть мне помогут, я ведь здесь новый человек! У вас все девушки хорошие…

— Молодец председатель! — опять загалдели девчата.

— Да и я ведь должен понравиться одной их них, стать для нее желанным… Согласны?

— Согласны!

На сцену полетели цветы. Агронома забросали цветами с Цветиных лугов.

— Голосуем за Цветины луга! — неслось из зала. — Ты, небось, догадываешься, о чем речь…

Он прижимал к груди цветы, сорванные с отобранной у них земли, впитавшие в себя боль их сердец. И понимал, что это их наказ бороться вместе с ними, чтобы никто не мог больше отобрать у них ни одной пяди земли.

— Спасибо за доверие! От всего сердца спасибо, что вы меня приняли! Я понимаю… потеря большая… Культур много, а земли мало, но мы превратим каждый холмик в Цветины луга, посадим виноградники и сады — они воздадут нам сторицей, все кругом будет цвести…

Новые охапки цветов посыпались на сцену.

— Умного человека выбрали! — вертелась на стуле Игна, подталкивая локтями соседок.

— А теперь мы должны выбрать, как бы сказать, моих помощниц, с которыми будем и в хозяйстве работать, и невесту подыскивать!

— Игну! — крикнуло несколько человек.

— И учительницу Мару!

— Мара директорша, больно занята в школе! — кричали девчата, испугавшись, что, если учительницу выберут в правление, она тут же ловко все обстряпает и выйдет замуж за агронома.

— Предлагаем Милку! Звеньевую!

— Хорошо, давайте и Милку, и Мару!

— Дайте ему целую кучу девушек, и пусть управляется, как знает.

— Э-э, нет! Без тетки Игны мы не хотим. Одним боязно!

— Да вы с ума спятили? Муж — на стройке, я — в правлении! А кто будет за домом смотреть? У вас у всех хоть кто-нибудь да есть — старик там или бабка, а я одна с ребенком…

— Яничка уже не маленькая! И такая проворная!

— Игну, Игну! — кричали девушки, хлопая в ладоши.

— Девчата правильно говорят. Тебе, Игна, надо войти в правление, так оно и нам будет спокойнее! А то соберутся горячие головы и до беды недалеко. Молодость — что огонь да порох!

— Будешь пожар тушить!..

И, сама того не желая, Игна надела себе на шею хомут — стала членом правления.

Так закончилось первое собрание. Новый председатель встал во главе женского царства…

Вслед за Игниным Сыботином на стройку подались и другие. Государство торопилось за год-два кончить строительство и платило рабочим хорошие деньги.

Игна снова осталась одна. Но теперь ей было легче, чем раньше. Многие женщины села теперь были одни, к тому же она стала членом правления, и дома засиживаться не приходилось. Она и не предполагала, что так будет. Раньше на собрания ходила просто так, ради забавы, а теперь уже не ждала, пока позовут. Шла сама и — не просто сидела и слушала, а брала слово и выступала, часто даже не советуясь с председателем.

Всю неделю Игна работала в поле и, как все женщины села, с нетерпением ждала субботы, когда должен был прийти со стройки Сыботин. Он приносил с собой не только радость жене и дочери Янице, но и полную сумку хлеба — в кооперативе дошло до того, что и хлеба не хватало. Вынимал кошелек и отдавал жене заработанные деньги. А их было не так уж мало — за одну неделю он зарабатывал столько, сколько она получала на трудодни за месяц-два. Игна мужественно переносила шестидневную разлуку, зато седьмой день недели превращался в милое семейное торжество. Воскресенье, когда мужчины села Орешец возвращались по домам, было настоящим праздником. В этот день на селе царило необычайное оживление. Корчмы были полны народа. То тут, то там слышались песни, в центре села, на площади, вилось хоро. Не было в этот день никого счастливее женщин. Истосковавшиеся по мужской ласке и нежности, они льнули к мужьям, чтобы потом запастись терпеньем до следующего воскресенья. Рады были и дети. Они выбегали на улицу с подарками, хвалились товарищам: