Стоян Даскалов - Цветины луга

Подошла Игна и, увидев их радостные, вымазанные лица, воскликнула:

— Что это вы вымазались, точно поросята?

— А нам так хорошо, — ответили они дружным хором.

И все же Игна усмотрела в этом непорядок. Ловко орудуя вилами, она начала сгребать листья в большую кучу.

— А ты куда смотришь? — прикрикнула она на сторожа. — Это твое дело… — и передала ему вилы, чтобы он закончил работу.

— Отбери початки позеленее и свари их детям в котле. Пусть полакомятся.

Услышав это, ребята дружно стали выбирать из кучи зеленые початки и предлагать их сторожу.

— Вот этот, этот!..

Дед Гунчо, который то и дело поднимал свои редкие брови, щурил глаза от солнца, хитро улыбаясь, обратился к Игне.

— Хорошо ты это придумала, да только где взять котел?

— У нас дома есть, — вскочила одна из девочек и собралась бежать домой.

— Ну, если у тебя заболела поясница и ты работать не можешь, сбегай за котлом.

— Да не в котле дело. Огонь опасно разжигать. Поле можем поджечь, если кукурузу варить станем.

— А электрическую плитку не хочешь? Было бы что есть, а сварить дело немудреное. Вроешь в землю две палки с рогатками, наденешь котел на перекладину, вот тебе и все.

— Ой, как бы председатель не заругался. Надо бы его спросить, а то…

— Ну и беги тогда на завод, буди своего председателя. И что вы за люди такие бесчувственные! Дети ведь это, понимать надо. Я здесь сегодня председатель, я приказываю. Вот и весь мой сказ!

Игна носилась от одной кучи к другой, не чувствуя ног. Стоял жаркий день, солнце палило немилосердно. Раскрасневшаяся от солнцепека и быстрой ходьбы, Игна направлялась сейчас на самый важный участок, туда, где еще не была убрана кукуруза. Грузовики, на которых приехали студенты, отвозили очищенные початки. Двигались медленно, тяжело, потому что над бортами были сооружены шириной в две доски дополнительные ящики, образовавшие как бы второй этаж. И все это было, до краев загружено початками.

Игна, быстро подсчитав про себя сколько все это весит, подумала, что если бы это были обычные грузовики без ящиков, то, наверное, их понадобилось бы не менее двадцати.

Она с радостью смотрела на машины. Ей было легко на сердце, но где-то там, глубоко в душе, она затаила тревогу о Сыботине.

Неубранное кукурузное поле представляло нерадостную картину. Грязная и обтрепанная кукуруза была скорее похожа на бедных крестьянок, тех, что предлагали на базарах свой товар, мало веря в то, что богатые, его купят. Из оголенных початков словно с мольбой о помощи выглядывали светлые янтарные зерна. Они были похожи на крестьянских девушек со здоровыми, прогретыми солнцем лицами, с чистыми зубами и шелковистыми волосами. А как бы они преобразились, если б только кто-нибудь на них посмотрел! Они словно вздрагивали всем телом, пытаясь оттолкнуть друг друга, когда мимо проходил человек. Казалось, будто они шепчут: «Посмотри же на меня. Возьми с собой! Ну, откинь мне волосы, посмотри в лицо!»

Некоторые из них безнадежно склонили свои длинные шеи, приникли к земле. Листья, похожие на ленты в девичьих косах, резали нежную кожу. Все кукурузное поле, покрытое серой пылью, стояло в томительном ожидании.

Боль, которую Игна всегда испытывала при виде неубранного поля, мгновенно исчезла. Незачем теперь идти к председателю, они справятся и сами, без него.

Радостное оживление, шутки-прибаутки студентов из техникума, среди которых была и ее Яничка, разогнали черные тучи на душе Игны. Девушки, заливаясь звонким раскатистым смехом, кидали початки, которые, точно голуби, носились в воздухе и падали на землю. Игне однажды довелось слышать, что где-то в Болгарии люди называют початки голубями. И вот сейчас, наблюдая, как взлетают золотистые птицы с растопыренными крыльями-листьями, подумала: «А сравнение-то ведь меткое». И действительно, казалось, целые стаи голубей носились в воздухе.

На вчерашнем забытом, онемевшем было поле вдруг сразу стало шумно и весело. Юность оживила его. Даже Тонкоструец где-то там, внизу, казалось, повеселел от их песен и визга. Теперь туда пришла вода. На насыпи зазеленели молодые, стройные, как девушки, молодые деревца. Раньше здесь было сухо и голо — хоть шаром покати, а сейчас весело журчат потоки воды, славя радость коллективного труда.

— Ну как? — спросила она парней в застегнутых наглухо куртках с маленькими поблескивающими на солнце эмблемами — серпом и молотом — на форменных фуражках.

Они стояли перед тонкими кукурузными стеблями, словно перед девушками, не зная, как к ним подступиться. Один вертел початок, точно вил веревку, другой с силой отламывал его от стебля. Игна, улыбнувшись, ласковым материнским голосом сказала: