Стоян Даскалов - Цветины луга

— Чтобы помочь селу, — подхватил светловолосый, подвижный, легкий, как облачко, юноша. — Сейчас только приехали на машинах.

«Бедняга, своего дома нет, вот и приходится ему ночевать у чужих людей!» — подумала Игна. — «Хорошо, что мы свой дом не продали». И опять пригласила:

— Входите, входите! Покушаете, отдохнете, а потом и на работу.

Уже одетый, Сыботин вышел на кухню и сказал, обращаясь к жене, хлопотавшей у очага.

— Теперь все время так будет. Каждый день будут приезжать с завода. Кто бы ни был председателем, самое трудное позади. Сейчас легче станет.

Был уже конец октября, а кукуруза еще стояла на полях. Лишь кое-где она была убрана и сложена в кучи. Несколько дней шли сильные дожди, и она уже начала преть. Еще один такой дождь, и пропадет весь урожай. На колхозном дворе тоже возвышались пирамиды неочищенных початков. Под навесом и просто на земле лежали неубранными горы кукурузных зерен. Их тоже мочил дождь. Казалось зерна, омытые дождем, весело улыбались солнцу, показывая яркие янтарные зубы, словно хотели сказать:

«Мы так хорошо созрели, в нас столько солнца, что нам не страшен и снег. Уберите с поля початки и ни о чем больше не думайте. Да только, видно, некому их очищать, а скотина сама нас найдет».

К общей радости, выслали было кукурузный комбайн, да он поработал один день и испортился. Обещали выслать еще один, но его перехватили где-то на пути в Орешец.

— Так и будет, пока не пришлют настоящего председателя. В том кооперативе председатель горой за своих, стоит, вот и получили комбайн. А нашего ищи свищи…

Народу подходило все больше и больше. Так стихийно возникло собрание.

— Бесстыдники! — набросилась Игна на приехавшего инструктора. — В свое время мы снопы, как детей, носили, зернышку на землю не давали упасть, в стога складывали, чтобы оно просохло как следует. Какая была пшеница! После молотьбы зерном, как дробью стрелять было можно… Когда перевозили, телеги половиками покрывали. Ты ведь, небось, помнишь, товарищ инструктор? Или уже забыл? Оно бывает, когда человека по службе повышают! Когда телегу разгружали, каждый колосок проверяли, чтобы зернышка на нем не осталось. Около молотилки руками землю подметали, точно куры, ногтями рыли: зернышко по зернышку подбирали. А сейчас? То комбайны опоздают с уборкой и все зерно на землю осыплется, то уберут недозревшим. Суши его потом, перелопачивай по амбарам! А в прошлом году, помните, как я плакала? Надо мной вся деревня тогда потешалась: «Видать, с ума сошла!». Да как тут с ума-то не сойти, когда прямо на улице рассыпали пшеницу для просушки? Дети на ней играют, разбрасывают, воробьи клюют. Все, кому не лень, тащили. Да что там толковать! Сами себя разоряли. И сейчас тоже. Добрую треть урожая теряем. И никто глазом не моргнет. Почему же это? Вот я теперь молчу, а вы мне ответьте!

Инструктор, весь в пыли, стоял и смотрел на собравшихся людей, и тоже молчал.

— Если один ворует, а другой спокойно смотрит, то как же это назвать? Он тоже вор? Если один разбазаривает добро, а другой ему не мешает, он тоже растратчик. Нет, что ни говорите, а брадобрей за зерно болеть не будет. Разве только за свое. А вы тут парикмахеров разных навезли, жестянщиков, да точильщиков, а потом удивляетесь, почему ничего не выходит? Работают, да только каждый о городе да о семье своей думает. Да зерна им и дела нет! Начальство, если оно на высоте, должно навести порядок.

— Оставь его, оно у нас с фабричным дефектом. Ты лучше скажи, как с кукурузой быть?

— Отдайте нам наши кукурузные комбайны, не то все будет, как в прошлом году, — скорее прошипела, чем сказала Игна, и направилась к школе, где ее встретила учительница Савка, заменившая Мару.

Школьники сельской школы вместе со студентами техникума с песней прошли по деревне и рассыпались по полям. Ученикам младших классов поручили очищать початки. Это была работа не трудная. Ребята расселись на земле и стали очищать початки. Учителям не надо было показывать детям, как это делать. Крестьянские дети умеют это делать сызмала, да и не только это. Савка, подобно квочке, сидела на вершине кукурузного холма и прямо оттуда бросала очищенные початки в телегу. Детям это явно понравилось и они начали ей подражать. Но получалось так, что они то ли по неловкости, а скорее всего нарочно бросали не в телегу, а друг в друга. Вскоре озорники покрылись с головы до ног золотистым кукурузным шелком. Очищая початки, они не отбрасывали в сторону беловатые листья, поэтому вокруг них выросла большая гора листьев. Дети с удовольствием восседали на них, как в мягких креслах, и вдыхали их сладковатый терпкий запах.