Стоян Даскалов - Цветины луга

Вначале он нашелся. Сделал все, что мог, но потом сам испугался того, что сделал.

Когда приехали врач и акушерка, инженер уже не метался по комнате. Он сидел у дивана без рубашки, в одном пиджаке, желтый, как лимон, ни жив, ни мертв от страха.

Ребенок спокойно посапывал у груди матери. Роженица, бледная, как стена, лежала без признаков жизни…

— Скорее!.. Скорее! — через силу выговорил инженер, все еще сжимая в руках ножницы.

Санитары быстро положили роженицу и ребенка на носилки и вынесли из кабинета.

Главный инженер, как был в одном пиджаке, надетом на голое тело, помчался вниз, точно он был отец ребенка. Но на площади, увидев, что машина уже далеко, опомнился и поднялся наверх, к себе. И тут же, терзаемый страхом и раскаянием, снова засел за телефон.

— Алло! Это родильное? Скажите, как ребенок? Все такой же синий или уже нет? Прошло?..

Дежурная что-то терпеливо ему объясняла, а у него уже срывался с губ новый вопрос:

— А мать как? Я не мог, понимаете, не мог сделать все как следует!.. Как она себя чувствует?

Его снова успокаивали, что все в порядке, ребенок и мать — в надежных руках, но он не унимался:

— Вы слушаете? Прошу вас, выслушайте меня! Я забыл сказать скорой помощи, что пуповину пришлось перерезать ножницами. Какими?.. Самыми обыкновенными, даже слегка ржавыми… Скажите, чтобы им немедленно сделали уколы против столбняка!..

Мозг его работал лихорадочно, припоминая все, что ему было известно о средствах борьбы с инфекцией.

— Может, нужны какие-нибудь более сильные лекарства, антибиотики. Если у вас нет, я позвоню в Софию… в Министерство здравоохранения…

И только когда ему из больницы сказали о чем-то, что касалось его самого, он растерянно опустился на стул…

— Мне? Почему мне? А-а-а! Да, да! Я успокоился! Спасибо! Большое спасибо!

Он звонил еще дважды и все спрашивал, все ли в порядке. И только окончательно убедившись в том, что ни матери, ни ребенку ничто не угрожает, он успокоился и сел за работу. Он даже придумал имя первому ребенку, родившемуся на заводе. Достав свою тетрадь, он не стал ее рвать, а открыл новую страницу и вывел неуверенным от волнения почерком слово «Пламен».

Пламен — Огонек, — так должны были назвать мальчика.

Он сидел над раскрытой тетрадью, барабаня пальцами по столу и глядя задумчиво вдаль. В голове его рождалось новое стихотворение. Резко зазвонил телефон. Инженер испуганно захлопнул тетрадь и схватил трубку. Он уже было подумал, что звонят из роддома, что с роженицей стряслась какая-нибудь беда, но, поднеся трубку к уху и услышав голос, успокоился. Неожиданно загудел гудок. Инженер вздрогнул. До конца смены было еще далеко. Что случилось? Кто распорядился и зачем? Он быстро спустился во двор и увидел большую толпу людей перед заводоуправлением.

— Праздник! У нас на заводе праздник! — радостно кричала Лидия, вскарабкавшаяся на стоящий сбоку трактор.

Инженер удивился: праздник, а он ничего не знает.

— На заводе родился первый ребенок! — объявила сияющая Лидия.

— Ты что ли его родила? Нам безотцовщина не нужна!

Но Лидия, пропустив мимо ушей эту реплику, сложив ладони рупором, старалась перекричать рев гудка:

— Мальчик родился! Учительница, наша сельская учительница здесь на заводе родила мальчика! Сельский мальчик родился на заводе! Сын завода!..

И толпа с радостным гамом направилась к родильному дому.

Инженер улыбался. И как это им пришло в голову! Ну и ну! А он-то — хорош! Сам принимал ребенка, а не мог догадаться сразу, отчего вдруг такое ликование.

Огромная корзина с цветами передавалась из рук в руки. Она плыла над головами рабочих, точно белый лебедь. Цветы всегда приносят радость, но Мара, увидев цветы, чуть не задохнулась от счастья, глаза ее заискрились, словно само солнце вплыло в палату вместе с цветами, разбившись на тысячи осколков. Слезы радости застлали ей глаза. Она приподняла малютку, который смешно морщил носик, как-будто хотел сообщить ей что-то радостное, но не мог… Мать поворачивала его личиком к цветам, словно хотела, чтобы он навсегда запомнил эту корзину, в которой ему принесли так много солнца. Никто ей не сказал, что эту корзину с цветами прислал инженер. Даже Лидии, которая внесла ее в палату и поставила у изголовья, ничего не было известно. Никто не знал, откуда выплыли эти цветы, которые рабочие принесли в роддом вместе с кучей пакетов, в которых были подарки новорожденному и матери.

Дянко, прибежавший в больницу, увидев преогромную корзину с цветами, был ошарашен. А сам он хоть бы один-единственный цветочек догадался принести! Неуклюже держа в руках небольшой газетный сверток, он направился к койке, где на белой как снег подушке, резко выделялись растрепавшиеся черные волосы да большие глаза на бледном изможденном лице жены.