Михаил Талалай - Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

В самом деле, демократизм, создающий из каждого обывателя, независимо от его индивидуальных качеств и его личных достоинств, священный атом общественного коллектива, развивает в человеке ощущение своей значительности, своего возвышенного положения в земном окружении. Демократическое мировоззрение, полезное для чутких и нравственно развитых душ, губительно для психики неразвитого и морально-примитивного обывателя, наполняя его незаслуженным самоудовлетворением и самомнением. Примитивный демократ, составляющий главную массу современного общества, ощущает себя, на основах свободы и равенства, распорядителем земных судеб человеческих; а от этого величия ограниченному уму недалеко и до отрицания всякой неограниченной власти над собой, даже божественной. Между тем, современная демократия, обнаруживая все больше и больше пренебрежения к христианству, проявляет к нему, не сознавая того, полную неблагодарность: ведь именно христианство со времен реформации дало европейскому обществу высокие принципы свободы, равенства, братства, которые вошли в основу демократизма. Только по существу и свобода, и равенство и братство являются действительным благом лишь при условии нравственной жизни во Христе; иначе свобода превращается в своеволие, равенство – в стадность, а братство – в партийное соучастие без моральной основы.

Именно эту картину мы и наблюдаем сейчас при общем угасании на Западе религиозного чувства. Научно-технический позитивизм, космологический, психологический и экономический материализм и оторванный от христианства демократизм – все ведут цивилизацию к безбожью.

А так как чувство мистического преклонения свойственно человеческой природе, то цивилизованный человек перенес Бога на землю, обожествил самого себя в своем коллективе, в углублениях своей теоретической мысли, в чудесах практических изобретений, и стал сам себе поклоняться.

Обожествляется сейчас не разум даже, а рассудок, с всеми его завоеваниями в области изучения вселенной, в машинном прогрессе и в технике. Божеством становится также построенная по типу атомных соединений человеческая коллективная воля, верховная, как Мойра, как Рок древности, не подлежащий никакой апелляции. Обожествляется наконец, красивая жизнь, с комфортом, с удобствами, не нуждающаяся ни в каких видах высших красот.

Всего этого достигло в наше время европейское сознание при своем отрыве от религиозных начал. И ни католицизм, ни протестантизм не нашли в себе духовных сил противостоять этому.

Между тем, трагический процесс постепенной атеизации Запада уже с начала прошлого столетия был объектом пристального внимания со стороны наших русских мыслителей, пытавшихся определить историософическую роль России среди других культурных народов. Все эти мыслители – не только западники, но и славянофилы, и почвенники – не были принципиальными врагами Запада. Наоборот, даже те, которые приписывали России исключительное мессианское значение для всего человечества, как Гоголь или Достоевский, относились к Европе с любовью и с уважением к ценностям ее великой прошлой культуры. И какие горестные слова мы слышим от них относительно вырождения западного миросознания!

Уже в сороковых годах Одоевский писал, что на Западе «религиозное чувство погибает». Рассматривая европейскую культуру, Гоголь, видит ее «неправду» в отходе от Церкви, ибо одна только Церковь в состоянии разрешить все недоумения и высшие вопросы культурной жизни. Для Запада только ум – святыня. «Во всем усумнится он – в сердце человека, в правде, в Боге, но не усумнится в своем уме».

Славянофилы критиковали Запад за его безрелигиозность, за ложную идею личности, оторванную от христианского самоотречения. О таком же отрыве личности от Бога говорит Тютчев. Видя распространение безбожья в Европе и обоготворение человека, Герцен справедливо спрашивает: «Почему верить в Бога смешно, a верить в человечество не смешно?».

Достоевский пишет, что на «Западе Христа потеряли», что «христианская связь, до сих пор соединявшая народы, с каждым днем теряет свою силу». Владимир Соловьев, наблюдая кризис христианства на Западе, находит, что «западная цивилизация стремится прежде всего к исключительному утверждению безбожного человека».

Такие единодушные мнения о религиозном обнищании Европы мы встречаем у наших писателей и мыслителей различных течений и направлений в прошлом столетии. Последние же десятилетия текущего века окончательно подтверждают действительность этой картины. Такого отрыва от религиозно-божественного не было на нашем Западе даже во времена язычества, когда германцам богобоязненность внушалась Вотаном, когда галльские божества Тейтат и Таранис регулировали своевольную жизнь, и священные рощи создавали благоговение перед высшими силами вне человека.