Михаил Талалай - Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения

Справедливость, разумеется, требует упомянуть, что в общей массе модернизованных обывателей встречаются и теперь отдельные люди и даже групповые оазисы, носящие в своей душе не только страх атомной бомбы, но и страх Божий. Немало на Западе таких, которые и внутри их Церкви и вне ее несут с собой свет Христов в разной мере – от колеблющегося огня скромной свечи до яркого пламени веры. Христианская инерция неистребима в тайниках даже тех некоторых душ, кои под раскрашенной маской утилитаризма и простого неверия сохраняют подобие Божье.

Но из-под общей пелены цивилизованного чада с трудом прорываются эти огни. Впереди на переднем плане всего человечества – многочисленный, безразличный к высшим призывам души, самодовольный, уверенный в своей силе и мощи – средний Обыватель, истинный хозяин земли, царь и бог, правитель, судья и палач. Его решения – закон, его суждения – истина, его действия – правда. Вокруг этого мещанина на троне вращается все. В качестве центра цивилизованной координатной системы он как будто бы математический нуль. Но от этого нуля отсчитывается все во все стороны, с плюсом и минусом. На него обращаются подобострастные взгляды придворных льстецов и угодливых подданных. Это он возвеличивает одних, повергает в ничтожество других. Техники ублажают жизнь его материальным прогрессом, одевают в нейлон, освещают неоном, надевают на плечи в виде царственной мантии непромокаемые пальто, охраняют ночной покой пробковыми стенами, бреют электрическими бритвами, с головокружительной скоростью переносят с места на место по земле, по воде, по воздуху, внушая мысль, что всегда движут его вперед.

Художники пишут для него замысловатые картины, чтобы он думал, что все понимает; для возбуждения в нем интереса к высшим идеям, показывают фокусы красок и линий. Многочисленные люди пера, ставшие людьми пишущей машинки, выстукивают для него бульварные романы, захватывающие повести о половых извращениях. Композиторы ублажают слух его диссонансами, чтобы он, усталый от повседневных забот, не уснул под баюкающие законы гармонии…

Гордый своей численностью на земле, величаво проходит Обыватель жизненный путь сменой работы, питания, сна, развлечения, продолжения рода. И непоколебимо уверен, что живет именно так, как надо, что существует ради того, ради чего призван существовать истинный Человекобог.

А наряду с ростом материализма и утилитаризма на Западе совсем другую картину представляла собой русская общественная мысль на протяжении века вплоть до первой Всемирной Войны.

Что касается области науки и техники, никакой обособленности между нами и Западом не было. Русская наука дружно сотрудничала с западноевропейской, чутко следила за ее завоеваниями; сама, в свою очередь, обогащала общую сокровищницу своими открытиями и теориями в лице Лобачевского, Менделеева, Мечникова, Бредихина 322 322 Федор Александрович Бредихин (1831-1904) – астроном. Профессор и декан физико-математического факультета Московского университета. Директор обсерватории Московского университета и Пулковской обсерватории. , Яблочкова 323 323 Павел Николаевич Яблочков (1847-1894) – электротехник, военный инженер, изобретатель, предприниматель. Разработал дуговую лампу («свеча Яблочкова»). , Попова, Павлова и многих других. Вместе с Западом пережила наша научная мысль и эпоху расцвета, и последний период сомнений и ломки старых устоев.

Но в области философского мировоззрения, в методах проникновения в истинную сущность бытия, в построении общих идей о возможностях и границах познания, о смысле и целях человеческой и мировой жизни – мы с самого начала пошли по своему собственному особому пути. Правда, были у нас в свое время модные увлечения Гегелем, Шеллингом, Кантом; по признакам моды наша мысль отдала дань внимания Шопенгауэру, Ницше; многие далеко не философские умы, преимущественно молодые, или с застарелыми юношескими приемами мышления, заразились Бюхнером, Молешоттом, материализмом, социализмом разных оттенков. Но Шеллинг и Гегель без остатка растворились в православно-национальном мировоззрении славянофилов и западников; канттианцы удалились в свои кабинеты, не получив живых откликов в широких кругах общества; а молодые горячие головы материалистов и социалистов, не имея возможности вытравить в себе благостность православного духа, изнурялись в усилиях примирить материализм с высшими идеями любви, добра, справедливости, а в социализме найти священную свободу личности и благородные порывы индивидуализма.