Стоян Даскалов - Огненные зори

— Ты, Владо, видно, здорово втюрился!

Раздался взрыв смеха, и в подвале словно посветлело.

— Сколько в нашей среде красивых девушек! Выбирай любую, и никаких забот! А эту тебе придется перевоспитывать всю жизнь, и все равно ничего не получится. Скорее она тебя перевоспитает, ведь у буржуазии традиции сильнее.

— Я, собственно говоря, ничем не связан с этой девушкой. Кроме помощи, она мне ничего не предлагала.

— Они всегда так начинают.

— Какой ей смысл начинать? Что может ей дать преследуемый арестант? Одно только несчастье!

— Она-то хорошо знает, чего хочет. Завтра, если восстание победит, она запишется в героини и будет выручать своих близких.

— Здорово преувеличиваете, товарищи. Эта девушка о любви мне слова не сказала. Слушала меня, смотрела. Из человеколюбия протянула руку, чтобы вызволить отсюда меня и вас. Я не хочу защищать ни ее, ни себя. И говорить о том, во что выльются наши отношения в будущем, тоже не собираюсь. Я защищаю принцип: имею я право на такую любовь или нет? Считаю, что имею. Запятнаю ли этим самым нашу мораль? Нет. Ясно, что дело это глубоко личное. Пока, насколько мне известно, Кита хочет помочь нам в борьбе.

— Ну, уж если так, люби ее, сколько хочешь. Только голову не теряй, — сказал один из арестантов.

Усталый, согретый напоенной за день теплом землей, Владо не заметил, как уснул. Река убаюкивающе плескалась. Кустарник, словно завеса, скрывал все. На шоссе громыхали телеги, а где-то вдалеке паслось стадо, временами доносилось мелодичное позвякивание колокольчика. Как сладок был сон на зеленой траве у речки! Но вот послышался цокот копыт. Молодой человек вскочил и машинально потянулся к карману за пистолетом. Он забыл, что его уже нет.

Владо показалось, что это приехали за ним: хотят поймать и отвезти в город, в тюрьму, откуда его уже никогда не выпустят. Видимо, более высокое начальство узнало, что местный начальник поддался на уговоры дочери и выпустил арестованного. И вот теперь приехали, чтобы снова схватить его. Студент бросился было в кусты, чтобы перейти Огосту вброд и уйти в Пастрину. Но вдруг вспомнил — забыл что-то очень важное, от чего зависит его судьба.

На шоссе остановился фаэтон. На заднем сиденье сидела Кита. И тут Владо вспомнил, что, прощаясь, она прошептала: «Встретимся у моста!»

— Жди меня здесь! — сказала она вознице в полугражданской одежде.

На фоне кроваво-красного заката фаэтон казался какой-то сказочной ладьей. Юноша улыбнулся и вышел из кустов, Кита уже искала его глазами. Она сошла с сиденья и ходила взад и вперед по склону. Владо не сразу откликнулся: сказанное товарищами невольно подействовало на него. Он подумал, что вслед за фаэтоном из околийского управления, даже без ведома девушки, может приехать полиция. Залитая багрянцем заходящего солнца, Кита одиноко стояла на мосту и смотрела на воду. И в этот момент юноша почувствовал, как сомнения его рассеялись и сердце наполнилось удивительным спокойствием.

— Я здесь!

Кита вздрогнула, увидев юношу. Потом улыбнулась и стала спускаться по склону к кустам. Владо не вышел из-за кустов, хотя возница не видел их — он отъехал на другую сторону реки, где кони могли попастись. Измученная тоской и волнением этих дней и ночей, девушка повисла на его руках.

— А что мы будем делать с фаэтоном? — спросил Владо.

— Я попросила его у отца для прогулки, и он разрешил. Можем уехать, куда ты захочешь.

— А потом? Возница не скажет, с кем ты встречалась?

— Он тебя не знает. Скажу, что подвезли какого-то путника.

— А потом куда?

— Если хочешь, поедем к тебе в село, чтобы ты повидался со своими.

— А потом?

— А потом отпустим фаэтон и пересядем на поезд. Поедем куда-нибудь. В Ломе у меня тетка… А в Софии у тебя есть знакомые. Главное — поскорее убраться отсюда.

— Но ведь тебя кинутся искать, и получится еще хуже и для тебя, и для меня!

— Пусть ищут. Они сразу все поймут. С тобой я теперь не расстанусь. Куда ты, туда и я.

— Но мой путь — восстание!

— Я пойду с тобой!

Владо не ожидал этого и почувствовал холодок. Вырвался, чтобы поднимать людей, а теперь вот она связывает ему руки. Как участвовать в восстании, когда есть невеста? Нашел время жениться! Что теперь с ней делать? Будет только мешать. Не получится ли так, как говорили в тюрьме? Что же делать?

А девушка целовала его, обнимала, обжигая пламенем своей любви. Кровь кипела в нем, он терял контроль над собой. Теперь Кита властвовала над ним. Ему захотелось, чтобы этот чудесный сон повторялся много, много раз — здесь, дома, повсюду, днем и ночью… Чтобы жизнь была наполнена только ею!