Сергей Захаров - И восстанет мгла. Восьмидесятые

— Я не знаю, у меня тоже и вода, и телефон, и ванная дома, а на «Ниву» осталось, — невозмутимо моргнул тот глазом в ответ. — Вот куплю — съездим в Переволоки с инспекцией. Посмотрим, как там баба Маня поживает, в Волге искупаемся…

Надежда в принявшей меркантильный оборот беседе почти не принимала участия и все больше помалкивала да бегала на кухню — ей было нечем особо похвалиться.

Алеша в это время мылся-купался в жарко натопленной бане вдвоем со своим старшим то ли братом, то ли дядей со странным прозвищем.

— Арик — это сокращенно от Аристарх, старинного греческого имени, — внушительно втолковывал тот, наливая в таз кипятка из гудящего и постукивающего бака. — У меня в сарае не только кролики и голуби есть, но и сокол. Я его нашел со сломанным крылом еще птенцом и выходил. Теперь он вырос, но ручной — не боится меня.

— А чем ты его кормишь? — с завистью спросил Панаров.

— Голубями… У меня их много, — равнодушно ответил Арик, намыливая мочалку.

Алеше показалось не совсем гуманным выращивать сизокрылых мирных голубей для того, чтобы отдавать их на растерзание ручному соколу-хищнику. Но он не стал обсуждать этого со старшим мальчиком, очевидно, знающим, что он делает, предпочтя перевести разговор на другую тему.

— У меня дома много книжек с фотками всякого оружия иностранного, — с гордостью похвастался он, натирая кожу мыльной губкой. — Настоящего — мне папа из военкомата принес.

— Покажешь? — очи загорелого крепкого подростка вмиг воспылали.

— Конечно, покажу.

Ополоснувшись последним тазом теплой воды, дети обтерлись махровым полотенцем.

— Давай себе щеки натрем посильнее, чтобы красные, аж пунцовые были, — озорно предложил Арик.

— Зачем? — непонимающе поинтересовался Алеша.

— Мы же из бани, а из бани положено красными приходить, — со знанием дела доходчиво объяснил горожанин из квартиры с ванной.

Алеша каждую субботу мылся в бане и доныне не слыхивал о таком исконном банном обычае. Но согласился со знающим жизнь Ариком и старательно растер себе щеки горячим ворсистым полотенцем.

— Ой, какие румяные! — с умилением, протяжно восхитилась тетя Клава. — Вы, небось, парились в бане, как взрослые?

Арик с довольным, пылающим жаром лицом посмотрел на Алешу.

Книжки с образцами вооружения из разных западных стран потрясли гостя. Арик горячо, почти с мольбой упросил подарить часть их ему. Алеша не без сожаления отобрал примерно с половину ценной стопки — из тех, где картинки перемежались скучными страницами с непонятным текстом и цифрами — и великодушно вручил книги родственнику. «Папа еще принесет», — мысленно успокоил он себя.

Дважды в год Панаров как бывший армейский радист со спецподготовкой уходил пострелять в охотку в тире и попить водку с военкомом. Именовалось это «сборы-учения радистов резерва» — немаловажное мероприятие, проводившееся с благой целью: чтобы бывшие воины разведчики-связисты не растратили выучки, навыка в пальцах и не забыли ключ.

Анатолий действительно неплохо помнил азбуку Морзе и даже научил сына, как выступать ручкой по столу несколько букв. С этих патриотических попоек он и приносил домой списанную секретную военную литературу.

Алеша одно время с удовольствием перерисовывал разные грозные танки и бронетранспортеры и даже носил свои рисунки в школу показать ребятам. Но снова был сурово отчитан Риммой Григорьевной за то, что рисует явно не советскую мирную военную технику, а оружие агрессора, после чего предпочитал оставлять плоды своего творчества дома.

Лето выдалось засушливое, знойное: белое солнечное пламя сжигало полдневным жаром все живое, дождей не было месяц с лишком кряду, картошка на полях вяла, погибала, затвердевшие грядки с овощами еле держались на каждодневной вечерней поливке.

В безветренном воздухе — ни ветка не дрогнет — днем и ночью пахло терпкой гарью — горели леса окрест города и торф на болотах. В словно облинявшем бледном небе беспрерывно летали «кукурузники», без особого успеха тушившие несчетные очаги возгорания в округе. Вылазки на природу были воспрещены под угрозой крупного штрафа.

Половина штата конторы, включая Панарову, была мобилизована на подмогу валившимся с ног безрадным лесникам и оскорбленно бродила по узким гаревым тропам, выискивая беспечных нетрезвых нарушителей.

В сушь в колонках стала пропадать вода. Уровень напорных артезианских вод в скважинах опустился ниже, чем отворы труб насосов на водокачках. По всему городу денно и нощно носились «уазики» ППС — милицией строго каралось использование шлангов для полива грядок и заполнения впрок садовых кадушек да чанов. Поливать разрешалось лишь водой, принесенной своими руками в ведрах. Но каждое ведро приходилось цедить вялой струйкой толщиной в карандаш не менее пяти минут. Вечерами у колонок толпились очереди.