Сергей Захаров - И восстанет мгла. Восьмидесятые

Анатолий предпочел не доискиваться Боксера и не лезть к нему с неприятной историей на проходной. Тот тоже не показывался ни в перекуры, ни в перерыве на обед.

Отработав смену, Панаров с облегчением прошел через «вертушку», без приключений забрав пропуск. Пройдя полпути по дороге домой, он заслышал негромкий свист за спиной. Двое незнакомых сухощавых ребят помоложе его расхлябанной походкой, словно на разболтанных шарнирах, нагоняли сзади.

— Здорово, Тольк, — поприветствовал один из них, в дурацкой изжеванной панамке и с нелепой бородкой клинышком, походивший на спивающегося деревенского учителя. — Боксер с тобой побазарить хочет… Пошли с нами.

— А чего ему на заводе не базарилось? — напрягся внутри Панаров.

— Не с руки… Да тут недалеко, на Урицкого — пошли, не ссы, — нагло ухмыльнулся железной фиксой худосочный парнишка.

— Я не ссу, пошли.

«Если без ножей, то от этих щеглов я отмахаюсь, — подумал Анатолий, незаметно оценив физические данные обоих. — Такого Кузьму я и сам возьму».

Отказаться от встречи с Боксером значило насторожить его.

— Мужики, живет-то он не в этой стороне, — с виду безмятежно заметил Панаров.

— А мы не домой к нему. У него свояк здесь неподалеку, там он тебя ждет.

Все трое подошли к домовым воротам небольшого кирпичного дома. Дверь во двор была не заперта.

— Иди внутрь, он в доме. А мы тут, на лавочке, посидим, — дружелюбно осклабился «учитель». — Не очкуй, все под контролем! — подбодрил он вновь заколебавшегося было Панарова.

Открыв калитку и войдя во двор, тот сделал несколько шагов к крыльцу, заметив влево полуотворенные железные ворота кирпичного гаража.

«Кучеряво живет свояк-то у Боксера — с машиной», — было последней мыслью Анатолия, после которой в голове молнией вспыхнула черная мгла…

…Очнулся он в темном пустом гараже, мутно освещенном едва теплившейся, тусклой, пыльной лампочкой на сорок ватт, свисавшей на двужильном проводе с бетонного некрашеного потолка. Затылок разрывало от боли, глаза слезились, руки и ноги оказались туго стянутыми таким же двужильным проводом. Он был надежно прикручен к деревянному стулу.

— Очухался, болезный? — участливо вопросил бородатый. — Я тебя аккуратно киянкой оприходовал — спасибо скажи, горемычный.

— Вы че, мужики, рамсы попутали? — Панаров попробовал с первых секунд взять нужный тон, пересиливая нараставший в душе страх. — Вы че, бля, беспредел творите?.. Вас Боксер порвет, на хер!

— Не мохай, не порвет, — осклабившись, успокоил его второй, с плоским чувашским обличьем, весело выглядывая из-под козырька кепки. — Ты нам, мил человек, щас все расскажешь… Как к мусоркам переметнулся, как постукивать начал, о чем с погонами базарил…

«Проверка, что ли? — подумал Панаров. — Видал кто-то, как меня на „козле" от проходной увозили? Раз о мусорах разговор, значит, не в курсах, что это из госбезопасности были люди… хоть так».

— Ну че, подсобить тебе с красноречием? — по-дружески предложил бородач. — Вот смотри, объясняю доходчиво… Вот эту жилу чувствуешь? — Он сжал двумя цепкими пальцами твердое сухожилие мышцы бедра у коленного сустава. — Сейчас я достаю выкидуху, приставляю вот сюда… Задаю вопрос и, если ответ мне не понравится, резко дергаю рукой на себя — у меня с детства судороги от огорчения случаются… Правила усек? Лады?.. Поиграем?

— Я как завтра на смену пойду, коли ты мне сухожилие пересечешь? — покрывшись холодным потом, попытался как можно будничнее спросить его Анатолий.

— А кто тебе обещал, что ты вообще отсюда выйдешь?.. Вон, в углу, мешки с цементом стоят…

— Парни, а вы точно от Боксера?.. Он солидный мужик, беспредела бы не допустил.

— Боксер таких гнид ссученных, как ты, своими руками в кислоте полоскал, — презрительно заметил «чуваш». — Так что не гони, шестера… Давайте, играйте уже.

— Начинаем, поехали, — слегка надавив лезвием выкидушки чуть повыше колена привязанного к стулу Панарова, объявил его напарник. — Давно к ментам ходишь?

— Не был никогда, нет на мне греха.

— Ответ неправильный.

Панаров почувствовал, как лезвие, скользнув, легко прорезало брючину и кожу, как горячей струйкой по голени потекла кровь… Сухожилие осталось нетронутым.

«Ну, хоть не беспредельщики», — с облегчением ощущая жжение раны над коленкой, подумал Анатолий.

— Да он кайфует! — возмутился голос за спиной, и в ту же секунду полиэтиленовый мешок накрыл голову Панарова, края плотно прижали к шее под челюстью руки одного из бандитов.