Мишель Деон - Высший круг

Занятия его почти не интересовали. У него было такое впечатление, что он все это уже знает и топчется на месте. Студентам открывался доступ к невероятному количеству информации, которой они практически не пользовались. Каждый специализировался в очень узкой области. Так, Джон Макомбер, с отцом которого Артур повстречался в по­езде на Бостон, интересовался только сражением при Гет­тисберге. Через десять лет он будет знать о нем больше, чем если бы сам в нем участвовал в качестве штабного офицера. Помимо изучения топографии Геттисберга и сокрушитель­ного поражения генерала Ли от федералов, Джон состоял в университетской футбольной команде и частенько играл в карты с Жетулиу, который обдирал его, как липку. Однаж­ды Джон сменит своего отца во главе компании молочных продуктов из Массачусетса и будет до смерти надоедать членам правления, сообразуясь во всем со стратегией сражения при Геттисберге. Отношения с Жетулиу становились натянутыми. Если бразилец прочитал послание Аугусты, оставленное на виду на столе во время краткого отсутствия француза, он должен был следить за тем, чтобы такого больше не повторилось.

Со смертью Конканнона Артур потерял доброжелательного посредника. Похороны получились какими-то особенно мрачными. Декан и несколько студентов встретились в крематории. Краткая речь напомнила об университетских титулах и представила укороченную версию бурной жиз­ни профессора. Скандалы были слишком громкими, чтобы приводить его в пример. В группе людей, печально рассе­явшихся после церемонии, была полная молодая женщина в черной соломенной шляпе с лентой. Когда она подошла к Артуру, тот узнал медсестру. Неужто под ее грубой внеш­ностью таилось нежное сердце?

— Возможно, вы были его единственным другом. После удара мы нашли в его бумагах записку с такими словами: «В случае неприятностей предупредить Артура Моргана». Вот почему я вам позвонила и просила прийти. Он говорил с вами, ведь правда?

— Да, всего несколько слов.

— Он мог говорить, я была в этом уверена. За несколько минут до того, как его сердце остановилось, он посмотрел мне прямо в глаза и сказал очень отчетливо, чтобы я не за­была: «Передайте моему другу Артуру: “Ad Augusta per angusta”. Он поймет…» Наверное, вы знаете, что это означает.

— Да, очень хорошо.

— Это по-итальянски?

— Нет. По-латыни. Это игра слов на латыни.

— Можно узнать, что это значит, если не секрет?

— К великим свершениям — узкими путями.

— Это ваш условный язык?

— «Аугуста» — это еще и в узком смысле имя одной де­вушки, которая привлекала нас обоих, и завоевание кото­рой, действительно, кажется нелегким испытанием.

— Кажется, я вмешиваюсь в чужие тайны.

— Да.

— Простите меня. Я часто видела, как люди умирают. Привыкаешь… а потом однажды смерть человека, о кото­ром ничего не знаешь, который тебе никто, рвет душу на части. Я думаю, что профессор Конканнон был человеком, достойным восхищения.

— Вы не ошибаетесь.

На Пасху Артур провел два дня с Элизабет. На расспросы она отвечала очень уклончиво: Аугуста путешествует или больна.

— Уверяю тебя, я ничего не выдумываю.

— Жаль! Я был бы польщен.

Врунишка!

O да, он врал. Немного. Элизабет существовала только благодаря наслаждению, которое они доставляли друг другу. По возвращении в Бересфорд снова начиналась учеба, он был счастлив, но не более. Забывал о ней на какое-то время, писал длинные письма Аугусте и складывал их в ящик стола, запираемый на ключ. Жетулиу коварно предложил поехать вместе в Чикаго.

— У меня нет денег.

— Аугуста расстроится.

— Ты же прекрасно знаешь, что я не могу поехать с вами.

— Займи.

— У кого?

— Жаль, что я не могу одолжить тебе ни гроша. У меня у самого сейчас денег в обрез.

Когда Жетулиу вернулся после этой воскресной поездки, которая, вероятно, была чистым вымыслом, ему позво­нил директор отеля «Берг». Госпожа Мендоса передала для него посылку. Жетулиу уехал на неделю и вернулся с на­битыми карманами. Ненадолго оставшись в одиночестве, Аугуста обманула бдительность своего брата и прислала открытку: «Артуро, как поживаешь? Я думаю о тебе… Не надо падать духом. Смерть Конканнона так ужасно пе­чальна, что я в тоске. Жетулиу подарил мне очень красивый костюм от Балансиаги, но для кого мне его надевать? Артуро, ты ничего не делаешь, чтобы увидеться со мной… Love. А.»

Самым замечательным событием последней четверти было письмо от Алана Портера. Он приглашал Артура в Ва­шингтон. В конверте лежал билет на самолет в оба конца.