Николай Васильев - Три жизни одного из нас [СИ]

Еще через полчаса были тепло, светло, сухая одежда, уют, неизменная вермишель с тушенкой и чай, чай, чай…

— Хорошо! — счастливо заулыбался после ужина Чебураха. — Завтра вызовем вертолет, махнем в лагерь и пойдем в баню… Вы баню сразу по связи закажете?

— Какие могут быть сомнения, Витя? — выкатил преувеличенно глаза Карцев. — Али я все эти дни не потел с тобой рядом? Али назябся меньше твоего? Да и головка, признаться, зачесалась…

— Да-а, голову раза два помою, так чешется! А может и постричься заодно?

— Я, вообще-то, не голову имел в виду, — хохотнул ерник, — но стоит помыть и ее…

Чебураха глянул на него недоуменно и, наконец, тоже осклабился.

Никуда они назавтра не улетели. Аркадий Алексеевич сообщил по связи, что летунам не дают погоды. Отбой до завтра. Карцев и сам подозревал такой исход, так как палатку с утра потрясали порывы холодного ветра. Снега пока не было, но по небу неслись низкие рваные облака. Пришел циклон. К обеду пошел и снег. Вынужденно отдыхающие, зная повадки вертолетчиков, принялись заготавливать дрова. Поленница сушняка получилась знатная, но требовалось и сырье. Шаркнули толстую березу, пильнули на чурки, раскололи вдвое-вчетверо. На этом дела, вроде, кончились. Теперь топи печку да слушай небо…

Но тут Карцев спохватился: а что у них с продовольствием? Провел ревизию и получилось, что хреново. Подсадил их на диету клятый медведь. Два дня они еще поедят, а на третий придется вспоминать, как ели вчера… Хотя, что раньше времени паниковать — может, завтра их заберут.

Но их не забрали ни завтра, ни послезавтра: снег шел основательный. Готовый к этому варианту, Карцев сказал по связи начальнику:

— Аркадий Алексеич! Давайте нам «добро» на сплав. Черт знает, когда погода установится, а у нас продукты на исходе. В случае чего, подберете нас с реки. Но, вообще-то, отсюда до Чилимбы двадцать километров, а там мы всяко к вам доберемся…

— Та-ак! Последи пока, я подумаю… — и только треск в эфире.

— Хорошо! — вновь прорезался голос Кривоноса. — Сплывай. Но каждое утро выходи на связь и давай свои координаты. Хотя… у тебя разве есть карта на район Чилимбы?

— Нет, — спохватился Карцев. — Кажется, базовый лагерь на ней километрах в сорока от устья нашей речки?

— Примерно так. Мимо вы, конечно, не проплывете, но дело в том, что по дороге вам попадется порожистый участок длиной в пять километров… Он проходимый, но надо будет повертеться… Ты ведь порогами еще не сплавлялся?

— Нет, — вынужден был признать Карцев. — Но все когда-то бывает впервые…

— Так-то оно так… Только учиться желательно с опытным сплавщиком. Там перевернуться проще простого — а ты с пробами… Да и сами можете утонуть. В общем, сплывай до порогов, а там подожди, поживи на рыбе. Глядишь, и погода подоспеет… До связи.

— До связи, — аукнулся Карцев и пробурчал, выключив рацию:

— Кто б ее еще умел ловить, эту рыбу?

К устью речки доплыли в сумерках: голодные, усталые и продрогшие на холодном, со снегом, ветерке. Наскоро воткнули палатку в береговой лесок (для защиты от ветра), наскоро, по-маршрутному, вскипятили чай, отогрелись и затем сварили остатки вермишели. Отяжелевшие от пищи, отогревшиеся чаем и огнем костра, они залезли было в спальники, но тут Карцев вспомнил, что не поставил антенну. Двухэтажно матерясь, он полез наружу и долго шарился с топором в темноте (батарейки у фонарика сели), пытаясь вырубить подходящую сосенку. Когда он волок готовую жердь к палатке, его встретил Чебураха с куском веревки и стал молча мостить жердь к близстоящему дереву. Лишь когда на рации ярко высветились три огонька настройки, Сергей успокоился и вновь полез в куль. Энергично ворочаясь в нем, чтобы побыстрее согреться, он попытался представить себе завтрашние пороги, стал проигрывать возможные критические ситуации и свое поведение в них, как вдруг вспомнил подходящий «чукотский» анекдот и заулыбался:

— Слышь, Витек, — позвал он. — Хочешь анекдот про чукчу?

— Какой базар, конечно…

— Вот, значит, один важный зарубежный университет вздумал изучать вопрос уживаемости людей различных наций в экстремальных условиях. И с этой целью послал пожить на полгода к Ниагарскому водопаду англичанина и чукчу. Ну, прибыли они с сопровождающим на место, выгрузились, и чукча спрашивает:

— Что это шумит?

— Это водопад, сэр, — отвечает англичанин.

Тут сопровождающий распрощался и отвалил.

Через полгода он же приезжает за ними, но сначала решил понаблюдать из укрытия, как они себя ведут. Смотрит: чукча сидит на камне, раскачивается и за уши держится, а они у него распухшие-е! А рядом англичанин злой ходит и на лбу у него шишка. Вдруг чукча как засто-онет: