Николай Васильев - Три жизни одного из нас [СИ]

— Видно, рыхлый покров здесь мощнее, — объяснил он сочувственно молчавшему Бычковскому, — да и руды, возможно, подвыветрены и близ поверхности разложились. Так что катим дальше…

На девятистах пятидесяти метрах они вышли к просеке.

— Надо привязаться к нашему пикету, — сказал геолог. — Ты жди здесь, а я схожу… допустим, к югу.

Выбор оказался неудачен: лишь через сто восемьдесят пять метров он вышел на пикет и опять нулевой, к ручью.

— А пикет-то рядом, — сообщил ему по возвращении ухмыляющийся Чебураха.

— Для глупого геолога верста не крюк, Витя, — рассмеялся Карцев. — В следующий раз пойду на север.

К обеду, завершив профилирование северной части аномальной зоны, они вернулись к нулевому пикету и развели у ручья костер. Пока Чебураха разогревал неизменную перловую кашу и готовил чай, Карцев построил на полях пикетажки прикидочные графики магнитного поля и возможные варианты геологических разрезов под ними (соответственно, с рудной зоной), а затем сделал ориентировочный подсчет ресурсов железа до глубины двести метров.

— Готово, Андреич, — позвал Чебураха. — Что Вы там считаете?

— Прикидываю, можем ли мы рассчитывать на премию, Витя…

— Ну и что? — с жадным интересом спросил тот.

— Ой, вряд ли. В северной части может быть лишь пять-десять миллионов тонн руды.

— Миллионов тонн? Разве это мало? — удивился Бычковский.

— Увы, Витенька. Практический интерес для добычи в наше время представляют объекты с запасами от пятидесяти миллионов тонн и выше — до миллиардов. Впрочем, с формальной точки зрения это все же месторождение, но малое, бесперспективное.

— Значит, премию за него не дадут? А я уж губу раскатал, карман внутренний хотел нашить для денег…

— Ну, погоди, нас ждет еще южная часть. Вдруг там масштабы в десять раз больше?

Вечером, шатаясь под тяжким рюкзаком, Чебураха сказал:

— А все же интересно сегодня было в маршруте. И аномалии прослеживать и руду искать. Пусть ее оказалось мало, но ведь она настоящая…

— Самая настоящая, — ответил из-под своего рюкзака Карцев. — К тому же богатая. Где-нибудь в Чехословакии ее вполне могли бы начать добывать… У нас же просторы, масштабы, гиганты индустрии… Ладно, Витя, приходи к нам на следующий год: мы будем, по планам, золото искать, а его промышленные запасы всего лишь тоннами измеряются.

— Золото? Натуральное? А вы меня возьмете?

— Возьмем, возьмем. Даже впридачу с каким-нибудь твоим другом Крокодилом…

Сезон близился к концу. Участились холодные дожди, нередко со снегом, а в ясную погоду по ночам подмораживало. Печки в палатках топились почти круглосуточно, причем на ночь в них загружались на угли толстые сырые березовые чурбаки, тлевшие, давая тепло, до полуночи, а затем приходилось вылезать из спальника и наталкивать новые, которых обычно хватало до утра.

Тем не менее, работы еще продолжались — по системе закидушек. Однажды Аркадий Алексеевич позвал Карцева и попросил слетать на несколько дней на речку Веселую — с целью добрать из ее притоков шлиховые и донные пробы.

— Возьмешь с собой рабочего, лодку, палатку и сплывешь с работой вот от этого колена до впадения в Чилимбу, где тебя и заберет вертолет. Геологические маршруты там уже сделаны, а вот с опробованием промашка вышла. Так что надеюсь на тебя. Кого с собой возьмешь? Бычковского?

— Да, конечно, с ним хоть скучно не будет. И запас продуктов — а то знаю я ваши вертолеты…

— Слава богу, продукты пока есть, бери. Значит, заказываю вертолет на завтра?

На сплавах лагеря, конечно, не ставят. Просто на месте ночевки растягивают палатку, нарезают лапник под спальники и мостят печку с сушилкой, а рядом с палаткой оборудуют простенькое кострище. Но если делать особо нечего, почему бы не соорудить нары из молодых березок, а между нарами еще и стол из тесаных пихточек, на который потом можно поставить керосиновую лампу и транзисторный приемник? Антенной же для него прекрасно послужит лучевая антенна «Карата», которую налаживать все равно на каждом лагере приходится. Ведь связь у геологов — это жизнь.

И вот пал на землю темнущий сентябрьский вечер, в смутном прогале тайги над стылой речкой высветились бесстрастные звезды — но в ярко освещенной палатке весело потрескивали дрова в печке, транзистор бодро рассказывал окрестностям последние новости с полей и заводов страны, а два таежника блаженно вытянулись на спальниках, закинув руки за голову и пошевеливая овеваемыми теплом босыми ступнями. Кайф!