Николай Васильев - Три жизни одного из нас [СИ]

— В бога, в душу вашу мать! — орал Карцев, вдевая ноги в брючины. — Быстро одевайтесь и таскайте все к вертолету!

Сам он через минуту бежал туда, спотыкаясь в сапогах без портянок и застегиваясь на ходу.

— Вы откуда?! — перекрикивая рев двигателя, прокричал он суетящемуся у вертолета незнакомому бортмеханику.

— За вами, попутно! Ваше начальство упросило наше! Грузитесь быстрее, у нас горючего в обрез.

Карцев кинулся к опушке и стал таскать оттуда резервную часть груза. Через время на площадке появились первые ходоки из лагеря, а он все челночил от опушки к вертолету и обратно. Перетаскав все, Сергей залез в вертолет и стал принимать груз в трюм и там его компактно укладывать. Еще через какое-то время принимать стало нечего, задние створки вертолета закрыли, и он остался в тупике, за высокой кучей. Его люди забирались внутрь через боковой вход. Последним появился бортмеханик и начал задраивать люк.

— Все забрали? — крикнул Карцев из-за кучи Саше.

— Все! — кивнул тот и вдруг спохватился: — Антенну снять забыли!

«Епэрэсэтэ! — мелькнуло в голове начальника отряда. — Окажемся без связи…».

— Давайте я останусь! — крикнул Саша. — Сниму и принесу пешком. Дорога знакома!

— Хорошо! — глупо обрадовался Сергей. — Только одна нога здесь, а вторая уже там!

Как только вертолет поднялся в воздух, Сергей Андреевич в темпе выбрался из-за кучи и сунулся в кабину, где его уже поджидал штурман со своей планшеткой. Вдвоем они быстро сориентировались, и вскоре вертолет завис над нужной прогалиной. Люки открылись и выгрузка состоялась.

На земле у Карцева почти сразу заныло сердце. Он таскал вместе со всеми груз, распоряжался, показывал, настаивал, но душа его была на старом лагере. Через час он переобулся, взял ружье, сумку с картой и спешно двинулся хорошо протореной тропой навстречу Саше. Полдороги он шел почти бездумно, надеясь вот-вот увидеть в прогале лесной тропы рослого студента, но затем стал поглядывать на тропу в поисках утрешних встречных следов. Трава была еще сыровата и следы прошедшего Саши должны были остаться — как оставались его собственные, — но их не было. Как не было и Саши…

Лелея слабую надежду, вышел он к месту прежней стоянки. Здесь следов было много, в том числе и Сашиных, то есть сорок пятого размера болотников. Но самого его не было. Впрочем, не обнаружил он и антенны. Карцев покричал своим зычным голосом раз и два, потом выстрелил… Ни звука в ответ.

Он развернулся и, вытянув шею как ищейка, двинулся обратно, поспешая медленно. Следы сначала обнаружились — именно Сашины! — но быстро пропали. Карцев вернулся к месту последнего отпечатка, покружил и не напрасно: продолжение следа нашлось на травянистом склоне, по диагонали от тропинки. «Ах ты, мерзавец! — понял Карцев. — Срезать угол, значит, решил! Экономист хренов!».

Он пошел по следу, но занятие это оказалось не для слабонервных. То следы были видны отчетливо, то, при выходе на брусничник, почти терялись, и на их обнаружение терялось много бесценного времени. Карцеву вдруг представилось, что они с Сашей разминулись в десяти минутах, именно в этом углу, образованным ходовой просекой и береговым отрезком тропы. Потеряв в очередной раз следы, он плюнул и резко свернул влево, к просеке. На нее, отчетливо протоптанную, он вышел минут через пять, из чего заключил, что «хренов срезальщик» явно забирал вправо, сближаясь с просекой под слишком острым углом. «Этак он вообще в какой-то момент станет от нее удаляться», — с новой волной тревоги подумал Карцев.

Тем не менее, он быстро шел по тропе, часто наблюдая свои недавние следы. И вновь ни одного свежего Сашиного. Хотя вообще следов на тропе было полно: вчера они много здесь ходили. Постепенно Карцев стал в них путаться и уже дважды принимал вчерашние следы студента за свежие. Он прекратил бесполезные вглядывания, но приближаясь к лагерю, все еще надеялся, что там ждет его Саша.

Увы, понапрасну. Хмурые Санька, Витек и Николай Федорович уже поставили и частично оборудовали палатку, устроили кострище, сварили поздний завтрак.

— Поешь, Андреич, — ласково предложил ему тщедушный испитой горняк.

— Не могу, Федорыч, не полезет. Впрочем, чаю, пожалуй, выпью…

Затем он вновь разложил карту и стал соображать, куда мог закосить Саша. Получалось, что раз он не вышел на тропу, то, скорее всего, уходя вправо, перевалил незаметно пологий водораздел и непременно попал в верховья ручья, бегущего, на беду, на юго-запад, минуя истоки Линды.