Юрий Убогий - Что было, что будет

— Хорошо здесь, — сказала Марина.

— Я как-то побывал случайно и с тех пор приезжаю иногда. Знаете, бывает, отзывается вдруг на что-то душа, на пустяк какой-нибудь, а почему — не поймешь. Только чувствуешь, что это твое. И в городе тоже. Дом, двор, переулок — смотрел бы и смотрел.

— Мне это знакомо.

— Может, с детства застревает что-то такое, — сказал Бритвин задумчиво. — Я в Ставрополье рос, там похоже — степь, курганы, видно далеко. Даже воздух тот же, полынный.

— А вы знаете, — оживилась Марина, — и с людьми так бывает. Притягивает в человеке что-то необъяснимо. И тоже часто всего лишь черта, деталь. В лице, голосе…

— Да, именно, — подтвердил Бритвин.

Он стоял рядом с Мариной и чуть сзади, и ему захотелось обнять ее. Желание было почти мучительное по силе, и он даже мышцы напряг, удерживаясь. «Нет, нельзя, — лихорадочно, как бы уговаривая самого себя, думал он. — Нет, нет, нехорошо, не годится… Не время и не место… Пошло как-то — пригласил, привез, обниматься полез… Нет».

Марина, словно почувствовав что-то, зябко повела плечами, хотя воздух был теплым, горячим почти.

— Не пора ли нам? — спросила она.

— Да, пожалуй…

— Спасибо вам. Мне было интересно здесь побывать. Нет, в самом деле! Славное местечко. А вы, что же, так и приезжаете сюда один?

— Так и приезжаю.

— Забавно. Даже трудно себе такое представить. Как-то не вяжется это с вами.

— Почему же?

— Лирики слишком много.

— Лирика, стало быть, не для меня?

— Не для вас, — ответила она и добавила, рассмеявшись: — Не обижайтесь только, так мне кажется.

— Вам бы такое больше подошло?

— Конечно! Мне такое только подавай! Что ж, пошли?

На обратном пути вновь надо было перебираться через водомоину, и вновь Бритвин протянул Марине руку. Она прыгнула и прижалась к нему. Он чуть придержал ее за плечи, и они постояли так несколько секунд. Бритвин и здесь сумел сдержаться, не дать себе воли, и это оставило в нем смесь сожаления и удовлетворенности.

В городе, в уличной тесноте, стараясь быть внимательным и не отвлекаться, Бритвин тем не менее напряженно размышлял о том, стоит ли предложить Марине встречу? Ему очень хотелось этого, и в то же время он боялся все испортить. Приязнь, которая (он был уверен в этом) уже образовалась между ними, была так еще хрупка, что можно было неосторожным действием, словом ее нарушить. Нет, в конце концов, решил он, не стоит рисковать. Еще не время. К тому же за ним остается полная свобода действий, и он сможет увидеть ее, как только захочет.

На другой день после поездки за город Бритвин пришел в библиотеку вновь и засиделся до закрытия. Марине Николаевне было радостно и тревожно ожидать его прихода, увидеть его, наконец, а потом три часа исподволь наблюдать за тем, как он работает.

Читал он очень быстро, теребя страницу своими длинными, сильными пальцами, быстро писал, и увлеченность работой светилась прямо-таки в его лице. Оно как бы мерцало, меняя выражение, становясь то задумчивым, то ироническим, то оживленно-веселым, то насупленным, угрюмым почти. И умственное, и душевное усилие работы было так очевидно в нем, что вызывало не только интерес, но и сочувствие, и даже желание помочь, как человеку, несущему тяжелый, громоздкий груз.

Марина Николаевна подумала, что интересно было бы увидеть его за настоящим, врачебным делом. Ведь если простое чтение и конспектирование статей идет у него с таким накалом, то каков же он должен быть во время операции, например? Ей казалось, что самое привлекательное в мужчине — именно способность увлекаться работой и делать ее по-настоящему хорошо. Хочешь женщину покорить, думала она то ли шутя, то ли серьезно, покажись ей в деле. Странно, что мужа она никогда не стремилась представить в этом качестве. А если и мелькало порой что-то такое, то унылое, постное, конторское. Правда, и с машиной, и с дачей он занимался вполне увлеченно, но ведь это хобби, это не в счет.

Она была почему-то уверена, что Бритвин вновь предложит подвезти ее после работы, и долго сомневалась, соглашаться ли? Ей хотелось, и она не скрывала этого от себя, побыть с ним вдвоем, и это-то как раз и пугало, заставляло колебаться. Она так ничего и не решила окончательно и была разочарована, когда он, вернув журналы и книги, вежливо откланялся. Она даже почувствовала себя оскорбленной, словно он подвел, обманул ее. Это повторилось и еще несколько вечеров подряд, и отношение Марины Николаевны к Бритвину запуталось настолько, что она и сама совершенно уже не могла в нем разобраться. Тут была и радость видеть его и говорить с ним, и желание просто смотреть на него издалека, когда он работал, и ожидание чего-то, и злость на себя за это ожидание…