Юрий Убогий - Что было, что будет

Бритвин ждал со у библиотеки, которая была в этот день закрыта. Чувство радостного оживления, всегда невольно возникавшее в ней, как только она его видела, возникло и сейчас. Она шла, стараясь подавить его, иначе совсем бы уж было нелепо — подойти и, сияя, объявить, что ехать она не может. Однако, несмотря на все усилия, ей не удалось этого. Она приближалась к нему, все яснее различала подробности его лица, и радость видеть его прорвалась-таки в неудержимую улыбку.

Марина Николаевна уже не раз замечала, что в присутствии Бритвина она бывает не вполне вольна в себе, становится странно податливой и размягченной. Поэтому, боясь попасть под его влияние, она торопливо, едва поздоровавшись, сказала, что поехать с ним, к сожалению, не сможет. Только что сиявшее весельем лицо Бритвина стало мрачным, и эта мрачность мгновенно передалась и ей. Она поняла, что до последней секунды и сама не была уверена в окончательности своего решения и, лишь сказав, закрепила его.

— А может, все-таки?.. — спросил Бритвин. — Хотя бы просто за город выедем, а? На часок?

И то, как очевидно и сильно он огорчился, и необычное для него просительное, умоляющее почти выражение лица — все это заставило Марину Николаевну заколебаться. Да и для нее самой соблазн был так велик, что она даже стиснула зубы, чтоб не ответить утвердительно.

— Нет, нет! — воскликнула она наконец. — Ни в коем случае!

В надрывной категоричности ее отказа прозвучало что-то испуганное и жалобное, какая-то готовность к уступке и страх перед ней, и Бритвин, по-видимому, уловил это. Его лицо отвердело, он крепко взял Марину Николаевну за локоть и сказал негромко и убеждающе:

— Просто глотнем свежего воздуха на воле. Раз уж вы здесь. Поедемте, прошу вас.

Она молчала. Продолжая придерживать ее за руку, Бритвин дотянулся до дверцы машины, распахнул ее, и Марина Николаевна, все так же молча, села.

Когда тронулись и вокруг замельтешила пестрота освещенного ярким солнцем города, Марина Николаевна, глядя в окно, чувствовала себя растерянной и сбитой с толку. Всего несколько минут назад она подходила к Бритвину с намерением сказать ему несколько слов и проститься, и вот вместо этого она сидит рядом с ним в машине и едет куда-то. Как это произошло, она и сама бы не могла внятно объяснить.

— Куда вы меня везете? — спросила она и смутилась.

Собственный вопрос показался ей странным — и по откровенно тревожному тону, и по смыслу. Он прозвучал так, словно ее против ее воли усадили в машину. Впрочем, почти так оно и было, отрывочно мелькнуло у нее.

— К реке, — ответил Бритвин. — Как и договорились. Здесь рядом.

— Нет, — почему-то вдруг возразила она. — Поедемте к вашей Белой горе. Если можно, конечно.

— Можно, но… — Бритвин замялся. — Жарко ведь очень, а там и тени-то нет. Что делать будем?

— Свежего воздуха глотнем, как вы сказали, — проговорила Марина Николаевна сухо, почти зло. — И поедем обратно.

— Воля ваша, — вздохнул Бритвин покорно.

Про Белую гору Марина Николаевна сказала совершенно случайно, а теперь решила, что это кстати. Вот и получай прогулку, подумала она о Бритвине, словно мстя ему за что-то. Приедем и тут же повернем обратно.

Выйдя из машины у подножия знакомого уже ей беловершинного холма, Марина Николаевна увидела всю нелепость ситуации. Что же в самом деле — постоять на пыльной дороге под палящим солнцем несколько минут и домой? Господи, растерянно подумала она, какая чушь накручивается! Согласилась на прогулку за город, передумала, пришла сказать об этом и все-таки поехала, сама не зная куда и зачем. Поведение девчонки. Глупо, смешно…

— Что делать будем? — спросил Бритвин.

— Подышим, как договорились, что ж еще?

— Может, поднимемся, раз мы здесь, — Бритвин кивнул головой в сторону холма.

Марина Николаевна посмотрела на узкое свое платье, на босоножки на платформе и сокрушенно развела руками:

— Снаряжение не то!

Бритвин выглядел растерянным, и это было так странно для Марины Николаевны, что вдруг изменило ее настроение.

— Ладно уж, так и быть! — воскликнула она, смеясь. — Рискнем!

Летний день был яростным и мощным. Свет солнца прямо-таки рушился на землю и, казалось, создавал физическое давление, теснил все перед собой, въедался в траву, в пыль дороги, в мел на склонах холма. Когда Марина Николаевна закинула голову, чтобы посмотреть, нет ли там, вверху, облачка, тучки спасительной, то ей на мгновение даже стало жутковато. Почудилось, что солнце — в полнеба.