Сергей Поляков - Золотинка

— …честь корабля, товарищ старшина! — Чекмарев замечает застрявшего в дверях юнгу и кивает на диван. — Присядь!

Старшина второй статьи, командор Ковальчук, мнется:

— Я никогда…

— Боцман на гири вызвался, в футбол бека играть будет, — укоризненно говорит комиссар, — приказать не могу, не тот случай…

— Добро, — соглашается моряк, — раз боцман… Павел Никодимыч извлекает из-под стола мечту каждого старослужащего — фибровый чемоданчик — «балетку».

— Берите, старшина, пригодится для спортивной формы. От дневных занятий вы освобождены, будете ходить на тренировки. До спартакиады три недели, нужно форсировать подготовку.

— Есть форсировать! — вытягивается в струнку комендор.

Толик лихо заламывает бескозырку перед зеркалом и морщится.

Невзрачный подросток, несмотря на гвардейские ленты и награды, не выглядит орлом. Даже юные замурзанные девчонки-китаянки из Порт-Артура не обращают внимания на неказистого мальчишку и завороженно таращатся на двухметровых гигантов с крейсеров. О неприступных, высокомерных девчатах из Владивостока не стоит и заикаться.

Вместе с Ковальчуком они сходят по трапу. Навстречу идет главстаршина Вася Ежов, с ним юнга участвовал в высадке десантов на восточном побережье Кореи. Моряк служит седьмой год, а замена не приходит. Где она — демобилизация?!

— Привет, тигренок! — здоровается главстаршина. Толик кивает и закусывает губу: «Раззвонили по тральщику, прохода не дают».

Командир корабля разрешил ходить на тренировки с комендором, и юнга безмерно счастлив. Немного радостей было в его жизни: беспризорщина, учеба на Соловецких островах, война, боевые походы, траление, учебные занятия, вахты в машине…

Старшина доверил Толику «балетку» со спортивными шароварами, майкой, тапочками-боксерками. На тренировках юнга старательно повторяет движения Ковальчука, выполняет указания тренера. Они молодцевато козыряют дежурному по КПП и углубляются в проулки старого города. На маленькой пыльной площади Лю с братьями нет. Толик огорчается: «Кок вошел в положение, дал пару банок тушенки, килограмм гречки, сухарей. Неужели придется нести продукты обратно!»

Подходя к тренировочному залу, паренек оживляется, комендор скучнеет. Михаил Ковальчук не боится жестких спаррингов, не хнычет над разбитыми губами и носом. Не такое пережили! Удручают бравого артиллериста никчемная разминка, нелепый «бой с тенью», отработки ударов перед дымным от старости зеркалом. Ему надоели неуклюжее топтанье на носках, совершенствование свингов, хуков, апперкотов. Пулям и снарядам не кланялся отважный моряк, и на двадцать четвертом году жизни ему не по нутру учиться уходить от ударов.

Зал забит спортсменами, от бригады тральщиков выступят четыре команды. От «Верного» в, полутяжелом весе Ковальчук. Крейсеры, лидеры, бригады торпедных катеров, сторожевиков, морских охотников, подводных лодок выставляют свои команды.

Изнуренные тренировкой, краснофлотец и юнга заходят в чахлый сквер и присаживаются на скамейку. Они здорово проголодались — попробуй, помолоти кулаками, попрыгай со скакалкой под приглядом строгого тренера. Толик подает моряку краюху хлеба и вспоротую банку тушенки, сам тщательно пережевывает кусочки ржаного с кусочками трески. На десерт отложены сгущенка и полплитки шоколада, выдаваемые на паек офицерам и юнге. Вместо полбанки кок, по приказу командира, выдает целую банку.

Паренек очень любит сгущенку и шоколад, сейчас они нужней спортсмену, и он, не колеблясь, отдает лакомство. Комендор будет защищать честь гвардейского корабля. Толик влюбленно смотрит, как старшина опустошает банку. Боксеру нужно набираться сил.

— Шоколадку оставь для Лю, не маленький, — Михаил виновато глядит в глаза обожателя, — я по запарке сгущенку слопал, прости. Юнга конфузится вместе с моряком и прячет плитку: «Вдруг на обратном пути встретится Лю, и он угостит девочку».

— Как успехи? — спрашивает юнгу перед ужином комиссар.

— Шансы есть, — веско повторяет слова тренера Толик и предлагает: — Я могу выступить в наилегчайшем весе.

— Вот как! — брови Чекмарева многозначительно ползут вверх.

— Я удары, защиту, клинч выучил! — храбрится подросток. Офицер доверительно кладет руку на его плечо:

— Подрасти, окрепни, Геркулес.

Юнга кривится от проявления неуставных «телячьих нежностей». Обзывать орденоносца непонятными кличками никому не положено.

Перед отбоем он заходит на камбуз проконсультироваться с коком, тот угощает компотом и свежеиспеченной булочкой.