Вадим Месяц - Искушение архангела Гройса

– Поехали. У меня есть картошка. Хорошие консервы.

Вспышка фейерверка осветила голое дно великого озера, еще шевелившееся водорослями и рыбой. Люди праздновали победу над зверем. Где-то у островов находился последний камень, скрепляющая скрижаль, главная буква алфавита, над составлением которого нам с друзьями пришлось так много поработать. Камень лежит в устье реки Скемы, подумал я. Пускай им займется кто-нибудь другой. У архангела Михаила – огромное воинство. Мы с Гарри свое отслужили.

– Хабу бабу, – сказал я Гарри, поднимаясь с земли. В подростковом возрасте мы так разговаривали по-турецки.

– Бабу хабу, – ответил он. – Я приехал на такси. Материализм не прокатит. Полная победа духа, как я вижу. И русского оружия. Ха-ха-ха.

В Литву я уходил через Лынтупы. Заправился у около автовокзала. Перепуганная после нашествия кабанов тетка дала мне на двадцать тысяч зайчиков больше. Я вернул по-честному. Гарри снабдил меня бутербродами, водой, обещал связаться с моим семейством в Минске и как-то объяснить происходящее. Мы обнялись на прощанье, и он побрел туда, куда глядят его иудейские очи. Быть Вечным жидом – утомительная работа. В Котловку мне соваться смысла не было из-за очередей на таможне. Я мог нарисовать на дверцах автомобиля волшебный иероглиф и доехать хоть до португальского мыса Кабу-да-Рока, но не хотел. Я рванул в сторону Голубых озер, понимая, что погони не будет. Сейчас все спят. Белорусы, литовцы, Евразия, Европа. Или воюют. Или допивают воду очередного озера. И границу сейчас никто не охраняет, разве что конь, пасущийся у шлагбаума. В Лынтупах был переход для местных, а с сегодняшнего дня считать меня иностранцем было трудно.

Часа через полтора был на шоссе, остановился на заправке спросить, в какой стороне Клайпеда. Меня поставили на трассу, дали жевательной резинки, вручили туристический буклет. Вскоре я увидел ветряки перед въездом в город, понял, что видел их во сне.

– Нида! Неринга! – закричал я дальнобойщику слева.

Из радиоприемника лилась популярная когда-то песня «Беса ме мучо» на литовском. Пела женщина:

Я был уверен, что Святая Лола ждет меня в Ниде. А где еще? Конечно, она должна меня ждать около пивной, плавно перетекающей в дюны… В маленьком туристическом городке, где она однажды побежала с горы, повторяя про себя: «Пусть я умру, а остальные из-за этого останутся живы….»

Певица тем временем оттачивала припев:

Я посмотрел на часы: 12:49. Старое наваждение сгинуло, закончилось, отступило. Впереди по курсу горело маленькое солнце, позади – большая луна… Полукровка – это хорошо. Меня это очень даже радует. У них это называется m’ainoo. У меня будет девочка. Бук шаля, бук мано мяйле тик су тавим и гивянима виета бранду. Бук… Девочка… Замечательно! На каком языке она будет говорить? На энохианском? Литовском? Русском? Конечно, на русском. На каком же еще.

24.06.11–01.12.13–15.09.16

Нарочь – Пущино-на-Оке – Москва

Вёска ( бел .) – деревня, село.

Маёнток (бел.) – поместье, имение.

Свет ( бел .) – праздник.

Лыч ( бел .) – свиное рыло, пятачок.

Король пламенный, господин змей, взгляни глазком из-под своей короны. Король ужей, отними жало от этой несчастной. Солнышко, месяцочек, светлая зорька, прекрасная Пресвятая Дева, возьми эту боль. Аминь. Аминь. Аминь ( старолит .).

Слоик ( польск .) – банка, склянка.

Какой все-таки ты идиот, Коля! Я бы очень хотел, чтобы ты нажрался крысятины и сдох ( рум .).

Енохианский язык – магический язык ангелов, сходный с арабским, латынью и древнееврейским. На этом языке написаны тексты енохианских ключей (19 ключей). Был впервые описан Джоном Ди, впоследствии также появились переводы Ла Вея и Алистера Кроули.

Отлично, сестренка. Я родился в Лынтупах ( рум .).

Поставский район Витебской области ( рум .).

Обзор интернет-публикаций.

Пацюки ( бел .) – крысы.

Все. Теперь идем в школу воровать ботвинью! ( бел .)