По детской площадке бродили кабаны. Мамки с выводками поросят, одинокие секачи, молодые сеголетки. Молодых было больше всего, и действовали они довольно слаженно. На моих глазах они свалили металлический турник с висевшим на нем ковром, пообрывали белье с веревок. Группа из трех-четырех вепрей старательно подкапывала ночной фонарь, единственный в нашем дворе. Фонарь покачивался и вот-вот должен был рухнуть. Людей на улице видно не было, но в окнах соседних домов горел свет. Я позвонил в МЧС, но в ответ получил шепелявую матерщину на фоне шума боевых действий. Значит, и в Мяделе творилось нечто подобное. Слышались автоматные очереди, крики, женский визг.
– Удивить хочешь? – орал мне какой-то мужик на грани нервного срыва. – Кабанами? Ты идиот? Они повсюду. Они захватили весь район. Всю республику. Бери ружье, пацан. Обороняйся.
Я со злостью бросил трубку, позвонил жене. Защищать родину в моем понимании означало защищать свою возлюбленную семью.
Ланочка моему звонку не удивилась. Сказала, что слышала какие-то обрывочные сведения по радио, сейчас находится в районе Вилейского водохранилища, но там все спокойно.
– Позвоню от родителей, – добавила она. – Я только что говорила с ними. В Минске и на Соколе тишь да гладь. Что-то происходит лишь в районе Нарочанского озера. Наверное, рухнула энергетическая пирамида. Посоветуйся с соседкой. – В ее голосе слышались издевательские нотки.
Я не стал говорить, что виделся с Оленькой несколько минут назад. Позвонил Косте. Тот взял трубку не сразу, а когда взял, я понял, что тот в веселом расположении духа на какой-то пьянке. Он выслушал меня, не перебивая. Сказал, что должен позвонить в администрацию парка. Он не проявлял признаков беспокойства. Лесничий был у себя на Щорса. Зашел в гости к Куцкевичу.
– Зашел вот к Николаю. Мы же теперь вдовцы. А кабаны, Сережа, дело житейское. На ловца и зверь бежит.
Во дворе со скрипом упал фонарь: завис на дереве и продолжал светиться. Кабаны удовлетворенно разошлись в стороны, решив, видимо, что диверсия на этом завершена. Огнестрельного оружия у нас в доме не было, пойти на улицу с топором я бы не решился. В подъезд соседнего дома, где жила Наташа Волынец, у которой мы покупали молоко, забежала полуголая девка в черных стрингах, со сверкающей во тьме задницей. Я огляделся и увидел двух зверюг, с остервенением разрывающих на куски ее цветастую юбку.
– Чудны дела твои, Господи!
Стук на чердаке привлек мое внимание, я с опаской поднялся в мансарду и увидел Федора Теляка, стоящего снаружи на крыше и пытающегося открыть наше чердачное окно. Я впустил его в дом.
– Ну что, тебя можно поздравить! – хохотнул он. – С тебя бутылка, Сергей Юрьевич.
– Чего-чего?
– Ладно, – махнул он рукой. – Когда родит, тогда и обмоем. Люди такого сорта рождаются раз в сто лет. Повезло тебе, Сережа! Вот что я тебе скажу. По-вез-ло!
– Ты для этого сюда забрался? – удивился я, незаметно переходя на «ты». – Чтобы поздравить меня? Ты вообще видишь, что происходит? Понимаешь, что мы должны делать?
– А что, по-твоему, должно происходить? – спросил он с искренним недоумением. – Нам осталось достать последний камень. Разумеется, они недовольны.
– Кто? – Спокойствие Теляка начало меня раздражать.
– Как кто? – Он смерил меня взглядом. – Силы зла… Кто же еще? Мы на стороне добра, они – наоборот. А ты что, не знал?
– Кабаны?
– Ну да. Зверь, он и есть зверь.
– Дьявол, что ли? Как-то я в него не очень верю.
– Нет, – сказал Теляк педагогическим тоном. – Дьявол – это который насылает кометы. Космическое зло. Очень высокая персона. А это – зверь, мразь, вонь. Проказа материализма. Зверь пришел в 666-м, потом в 1332-м, последний раз в 1998-м. Помнишь, кризис? Дефолт девяносто восьмого года? Кириенко… Немцов… Алексашенко… У нас тогда были Дрозды… В тот год зверь и поднял голову!
– Ну и что?
– Тогда был апогей его деятельности. Сейчас продолжение. Им надо развенчать учение Божьего сына. Они спиливают кресты, танцуют джигу в храмах. Выдавливают из себя духовность по капле, так же как раньше выдавливали раба. Им надо разрушить наш мир. Чтобы так не случилось, Христос посылает впереди себя архистратига Михаэля, как раньше это делал Бог-отец. «Михаэль шествует впереди Христа!»
Я покачал головой, хотя какая-то логика в словах Теляка все-таки присутствовала.
– Вы смотрите канал «Дискавери»? – спросил я.
– Нет, не смотрю, – ответил он резко. – Чего я там не видел? Люди зверя звероподобны. Ты бы хотел сейчас убивать людей? Это у нас подсудное, между прочим, дело…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу