Полина Жеребцова - 45-я параллель

Собрав по сумкам и карманам мелочь, Николя спустился по ступенькам, не став пользоваться лифтом, за которым закрепилась дурная слава: каждый день в нем кто-то застревал, часами ожидая пьяных лифтеров и надеясь на спасение.

За углом располагался двухэтажный супермаркет «Мухомор», где можно было купить курицу, специи на соус, зелень и фрукты. Прикидывая, как еще произвести впечатление, Николя выбрал четыре спиральных свечи для подсвечника и ароматические палочки – для создания романтической атмосферы.

Последнее время людей Николя избегал: они стали ему патологически противны, особенно после гоп-компании.

Полная женщина-кассир в красной косынке и красном фартуке посчитала на деревянных счетах, сколько он должен. Такие счеты Николя не видел со времен распада СССР.

– Касса не работает, – объяснила кассир. – И канализация второй день как забита. Бегаем в туалет под кусты.

– Угу, – кивнул Николя, припоминая, что и товар у них не всегда свежий, хотя в городе супермаркет считался неплохим.

– До чего страну довели?! – то ли спросила, то ли уточнила кассир, поправляя красную косынку.

– Ага, – согласился Николя.

– Ты, наверное, еще в армии не был. Там сейчас жуткое насилие и разврат. Недавно мы племянника отправили. Еле живым вернулся. Убивают. Насилуют! Отжимают мобильные телефоны, деньги, еду из дома…

Николя выбежал из «Мухомора» и едва не наступил в кучу дерьма. С подозрением оглянувшись на вход в супермаркет с надписью «Добро пожаловать!», он фыркнул и устремился в свой подъезд.

– Ну вас на хуй, люди, – бормотал Николя.

В руках он держал пакет с добычей.

Припоминая разговор с кассиршей, он вздрогнул от омерзения, но совсем не к пышной даме, а к тому, о чем она говорила. Это было правдой.

Дома Николя застал Фросю. Она вытаскивала вещи из стиральной машинки. Светленькая, тощая, в шортиках и топике, Фрося напоминала подростка, который не слушает родителей и сильно пьет.

– Очень хорошо, что ты пришла, – сказал Николя. – Иначе случился бы казус. Собирай сумку и проваливай!

– Нет! Я плачу за комнату! – заерепенилась Фрося. – Компанию шлюх и воров выгнал, и правильно. А меня не смей!

Николя взял Фросю за плечи:

– Я его нашел. Ты меня понимаешь? Сегодня наш первый ужин! Сваливай на неделю, не меньше. Потом созвонимся.

– Э, нет, – ответила Фрося и отправилась на кухню, где варился суп.

– Фрося, мне надо, чтобы ты отчалила! – в отчаянии развел руками Николя. – Ты можешь пойти к подруге.

– Мы расстались! – выпалила Фрося, вытирая слезы. – Эта стерва снова мне изменила!

В другой раз, возможно, он выслушал бы очередную любовную трагедию Фроси, но не сегодня.

– Пожалуйста! – взмолился Николя. – Ты можешь переночевать в баре!

– Ладно. – Фрося уступила: – Приду через несколько дней.

Девушка начала укладывать сумку, бегая по квартире и собирая разбросанные шмотки, для того чтобы уйти и дать другу шанс на счастливую ночь.

Николя решил запечь курицу до золотистой корочки вместе с овощами и фруктами, залив все лимонным соусом и украсив зеленью. Так учила его бабушка Ула. Во время готовки Николя вспомнил Тату. Как немой укор, она являлась ему во снах, веря, что однажды Николя станет вегетарианцем. Николя это чувствовал. Ему всегда становилось неловко и приходилось объяснять несушке, что мясо он ест редко, только по праздникам.

«Главное кофе и табак», – говорил Николя и гладил во сне обезглавленную курицу.

В ответ Тата хлопала крыльями и подпрыгивала на когтистых лапках.

– Ухожу! – Возглас Фроси вернул Николя к реальности.

Через пару минут он посмотрел в кухонное окно: Фрося семенила к остановке с черной спортивной сумкой на плече.

Девушка оглянулась и помахала рукой. Николя догадался, что она его не видит, но улыбнулся в ответ. Как-никак это его единственная настоящая подруга.

Ужин был готов к пяти вечера. Николя почистил медный подсвечник и вставил в него свечи. Особой гордостью была припасенная в кладовке бутылка аргентинского красного «Cabernet Sauvignon». Она стояла рядом с фужерами, невинными и прозрачными, еще не наполненными виноградной кровью. Насыщенный вкус каберне Николя всегда связывал с летом и ароматом черной смородины.

Что подумает о нем Захар? Николя заглянул в зеркало и беспокойно вздохнул. Волосы, не стриженные много месяцев, прилично отросли. Бледное лицо и бездонный взгляд создавали образ чернокнижника.

Волосы он решил не стричь, а собрать в хвост и украсить лентой.