Имре Уйвари - Особенный год

— Как быть с Вранеком? — спросил я лейтенанта Крижана, во взводе которого служил солдат.

— В караул его действительно опасно назначать: уж больно он труслив. Чего доброго, сбежит еще с поста, а не то какой-нибудь скандал устроит, — откровенно заявил лейтенант.

— Но нельзя же, чтобы он беззаботно спал в кроватке, когда его товарищи будут стоять на постах, и все потому, что он боится темноты… Пусть и он ходит в караул.

— Ну, хотя бы не сейчас, а в следующий раз, когда я буду начальником караула, — поправился Крижан.

— Я сегодня буду у начальника караула. Пусть Вранека назначат на пост у склада боеприпасов.

— Слушаюсь! — Офицер щелкнул каблуками.

Проверяя состав караула, я предупредил солдат о бдительности. Разумеется, я и словом не обмолвился о том, что им не следует бояться темноты, так как считал, что это само собой разумеется.

Пост у склада боеприпасов был самым отдаленным, располагался он среди леса, километрах в пяти от ближайшего хутора. Кроме часового, в том месте не было ни души.

Вранека назначили в третью смену.

Когда старший сержант Чинча построил смену, чтобы вести ее на посты, я вышел из комнаты начальника караула, чтобы самому проверить смену. Лицо у Вранека покрылось красными и белыми пятнами. Рука, в которой он держал ремень автомата, заметно дрожала.

Снаружи было холодно. Накануне выпал снег, дул ветер. Стояла самая настоящая январская погода.

Караульные взяли оружие. Разводящий повел их на посты.

Я стоял на пороге караульного помещения и слышал, как произошла смена первого, самого ближнего поста.

Вскоре разводящий вернулся с караульными второй смены. Шевелла подложил угля в чугунную печку и достал из кармана фотокарточку сына. Солдаты по очереди разглядывали фото. Миклоши уверял, что малыш нисколько не похож на отца, за что и получил от того шутливую затрещину.

Я тоже хотел было взглянуть на малыша, как вдруг раздался выстрел, за ним другой, а потом длинная автоматная очередь.

— Караул, в ружье! Тревога! — приказал я.

Стрелять мог только Вранек, поэтому мы с разводящим и двумя караульными сразу же направились к дальнему посту у склада боеприпасов.

Когда мы подошли к посту поближе, нас остановил окрик часового:

— Стой! Кто идет?

Самого часового я не видел. Мы подошли ближе, и тогда он вышел из-за толстого дерева.

Я спросил Вранека, что случилось и почему он открыл стрельбу.

— Захрустели ветки… — заикаясь, начал докладывать он. — Я окликнул. Никто не отозвался. Я еще раз окликнул…

Один из караульных, стоявших за моей спиной, хихикнул, но я бросил на него такой взгляд, что он сразу же замолчал.

Сняв Вранека с поста, я вернулся в караульное помещение. Я был так зол, что даже не захотел разговаривать с ним. Шевелла попытался шутить, но, заметив мой взгляд, вовремя остановился.

Я не знал, что же мне делать с Вранеком. Охотнее всего я выгнал бы его из караульного помещения, но на это я не имел права. Нужно было поговорить с солдатом, узнать, чего он испугался.

Очередная смена отправилась на посты, потом ушла и следующая. Нужно было кем-то заменить Вранека, который сначала сидел и грелся у печки, а потом, как ни в чем не бывало, растянулся на топчане. Но я поступил иначе.

Я подошел к нему и потряс его за плечо:

— Вставайте! Оденьтесь и возьмите оружие! Пойдете на пост!

Вранек вскочил. Через несколько минут он ушел на пост со своей сменой.

Я чувствовал, что иду на риск, и потому волновался. Подошел к окну и ждал, что на этот раз выкинет Вранек.

Ветер становился сильнее. Через оконное стекло было видно, как он гнал снежные хлопья, бросал их из стороны в сторону. Волнуясь, я прижался лбом к стеклу и смотрел на голые деревья. Я старался отогнать от себя мысли о Вранеке, а они все лезли и лезли в голову. И тогда я начал потихонечку напевать себе под нос модную песенку, хотя и не любил шлягеров.

Спустя некоторое время ко мне подошел Чинча. Молча он смотрел в окошко на разбушевавшуюся стихию, а затем тихо прошептал:

— Пойти посмотреть, что он там делает? Боюсь, не натворил бы он еще чего.

— Не будем его без нужды опекать, пусть закаляется, — ответил я ему.

Чинча постоял немного рядом со мной, а потом подошел к кушетке и сел. Видимо, в тот момент он думал: «Поступайте как угодно. Я хотел сделать как лучше, но если вы не согласны, дело ваше. Мне все равно».

Командир отделения Чинча не знал, что и меня терзает любопытство. Мне так хотелось узнать, что же сейчас делает Вранек! Стоит ли он, как положено, на своем посту или, быть может…