Имре Уйвари - Особенный год

Спустя двадцать лет старший лейтенант Федяев решил разыскать человека, который в войну спас жизнь нашему бойцу.

Позже удалось установить, что того крестьянина звали Иштваном Жори…

Повестку из военкомата мне прислали как раз в то время, когда у нас в клубе демонстрировался советский фильм «Солдатами не рождаются».

«Пожалуй, это верно», — подумал я, прочтя на афише название фильма. Сказать, чтобы мне особенно хотелось идти в армию, я не мог, однако прекрасно понимал, что идти нужно. Идут же другие служить, но я, возможно, не протестовал бы, если бы меня по чьей-нибудь протекции не призвали. Хотя, откровенно говоря, я и не люблю протекций.

На заводе, где я работал до армии, иногда случалось, что мне, как бригадиру молодежной бригады, денег начисляли больше, чем другим членам бригады.

— Ну, вот и наш заработок стал расти, — сказал я ребятам однажды, получив больше денег.

— Это тебе прибавили, чтобы послушнее был! — пожав плечами, выпалил один из парней.

А я-то думал, что нам всем повысили расценки. Я тут же пошел к начальнику смены и спросил его, почему он так сделал.

— Ты бригадир, тебе и следует больше других получать!

— Если другим по-старому будете платить, тогда и мне ни на форинт больше не давайте! — решительно заявил я.

Моя настойчивость привела к тому, что всем членам бригады повысили расценки, условившись, что мы увеличим выпуск продукции на два процента.

И хотя я ненавидел протекцию, я все же не стал бы протестовать, если бы кто-нибудь помог мне избежать призыва.

Интересно, почему это так? Да потому, что я еще плохо знал самого себя. Настанет время, когда я буду еще ожесточеннее выступать против всякого отлынивания, намного ожесточеннее, чем до армии на заводе. Хотя там мы работали сдельно и, следовательно, дело упиралось в зарплату, а тут…

Словом, могу сказать, не стесняясь: я очень изменился. Да и не только я один. Кто знает, как у человека появляются симпатии к тому, от чего он раньше старался держаться в сторонке?

Как сейчас, помню первый вечер в казарме. В комнату вошел сержант и спросил, кто желает немного поработать (нужно было перенести стулья из одного помещения в другое). Из строя вышли только двое.

— Ну и подлизы! — прошипел им в спину кто-то из солдат.

Но таких теперь мало! В последнее время у нас в подразделении шел спор о том, почему до сих пор еще не все солдаты сознают, что любой номер артиллерийского расчета обязан действовать только на «отлично».

Расскажу об одном случае, который глубоко запал мне в душу…

Я его помню так, как будто это произошло вчера.

Мы находились на стрельбах. Цели тащил за собой на длинном тросе самолет. Подготовка к стрельбам прошла хорошо. Все действовали слаженно и точно. Солдаты надеялись, что если и эти стрельбы отстреляем на «отлично», то не миновать нашей батарее почетного звания «Отличная батарея». Однако на самих стрельбах все наши надежды были развеяны в пух и прах одним-единственным человеком. Им оказался наводчик орудия рядовой Хетени.

Когда я увидел, что наши снаряды рвутся на значительном расстоянии от цели, меня чуть было удар не хватил. Хотелось заорать от злости. Я даже не подошел к Хетени, боялся за себя: вдруг не сдержусь и скажу ему что-нибудь недозволенное. И хотя результатов стрельб нам еще не сообщили, я и без того знал, что цель ушла невредимой. И все из-за одного Хетени. Трудно было понять, как при столь благоприятных для нас условиях можно было не поразить цель.

Я отошел от орудия подальше, но остальные солдаты набросились на наводчика.

— Мазила сонный! — крикнул ему рядовой Нондор Креч. — Еле шевелился!

— Думаешь, ты попал бы? Не удалось, — значит, не удалось! Возьму осенью да демобилизуюсь! — оправдывался Хетени.

Меня эти слова сильно возмутили. Я, конечно, понимал, что неудача может постигнуть любого человека, но чтобы вот так реагировать на замечания товарищей… Такое отношение Хетени возмутило не только меня, но и всех солдат.

Под вечер на батарее вышел свежий номер стенгазеты. До этого случая выпуск стенгазеты у нас всегда проходил со скрипом — как правило, из-за того, что не хватало статей. Кому вдруг пришла в голову мысль выпустить газету, я так и не узнал. Да и не в этом дело. Важно, что номер вышел. Ребята охотно написали для него свои заметки, в которых критиковали Хетени.

Так, например, в заметке Креча были такие слова:

«…Все мы пока еще только постигаем военное мастерство и учимся стрелять. Того, кто плохо учится, мы по праву ругаем и критикуем. Ошибки, допущенные нами сегодня, должны быть исправлены в ближайшем будущем. Но как назвать человека, который не желает хорошо служить?..»