Александр Казимиров - Бульварное чтиво [Сетевая компилляция, калибрятина]

Выслушав историю, я улыбнулся. «Если Михалыч шутит, то — всё хорошо!»

VII

Солнце бесчинствовало, выжигая на Земле все живое. Листва на деревьях пожухла и выглядела бумажной, некогда сочные клумбы напоминали декорации для фильмов-ужасов. Ночи не приносили облегчения: расплавленным воском духота заливала глотку, жар от раскаленных за день стен выжимал из тела остатки влаги. Засыпать удавалось под утро, когда мимолетная свежесть проникала в распахнутые окна. Я давно собирался купить кондиционер, но все было недосуг — то одно, то другое. Вздремнув пару часов, заставлял себя подняться. Долго стоял под прохладным душем, надеясь смыть дремотную вялость. Просушив волосы под струями вентилятора, завтракал. Чашка кофе и выкуренная сигарета с трудом возвращали меня к жизни. До офиса я ходил пешком, благо он находился в двух шагах от дома. На тротуаре тут и там валялись мертвые стрижи. Даже привыкшие к огромным перегрузкам птицы, способные круглосуточно гоняться за мошкарой, не выдерживали и срывались с неба. Стоит ли говорить о людях, особенно, о гипертониках и стариках? Никакой войны не надо! Что это: естественный отбор или сбой программы в Небесной канцелярии?

Офис встретил меня нездоровой тишиной. Сотрудники здоровались и опускали глаза. Не понимая, в чем дело, я зашел в кабинет. За столом сидел Михалыч. Крепко сжав голову ладонями, он словно и не заметил моего появления, даже не шелохнулся; я потряс его за плечо. Финансовый директор поднял на меня пустые, покрасневшие, слегка опухшие глаза. «Тоже не спал!» — решил я и собрался просмотреть документацию.

— Витка умерла. Захрипела во сне и умерла… — выдавил он и снова погрузился в себя.

От страшной новости я опешил. Чужое горе окатило меня ледяной волной. Я стоял, не зная, что предпринять, как успокоить того, чья беда несоизмерима с моими переживаниями. Витка недавно отметила тридцатилетие. Веселая и жизнерадостная, она никогда не жаловалась на здоровье, растила сына и обожала покладистого, непьющего мужа. Михалыч не понимал, как дальше можно жить без неё. Жить, не испытывая страданий, терзавших его в эти мгновения. Мне казалось, он чувствовал, что не справится с тьмой, заволакивающей разум; внушал себе, что песня его спета. «Все воздастся! — невольно вспомнил Михалыч слова батюшки и мысленно добавил: — И все отнимется!»

— Где она? — спросил я чужим голосом.

Подбородок Михалыча дрогнул и затрясся. Я услышал, как приятель всхлипнул, но тут же взял себя в руки.

— В морге. Скорая увезла. Сашку отправил к теще. Хотя и там сейчас — шок и слезы. Но я… — Он осекся, словно решил оправдаться, и не нашел подходящих слов. Их не надо было искать. Невооруженным глазом было видно: свечи, зажженные в его душе обожаемой женой, в одночасье погасли, и свет сменился мраком.

Михалыч открыл сейф, вытащил бутылку водки и ополовинил ее прямо из горла. Вот это непьющий воробей! Я не противодействовал, понимая, в каком состоянии находится приятель. «Надо брать инициативу в свои руки, — решил я, — от Михалыча сейчас толку мало». Ничего не говоря, я похлопал его по плечу.

— Иди домой, я все сделаю сам. Умоляю тебя, только без глупостей! У тебя — сын растет!

Мне не хотелось, чтобы Михалыч принимал участие в тяжкой предпохоронной суете. Да ему было и не до этого. Он будто выпал из жизни, потерялся в реалиях кошмара, постигшего его. Дождавшись, когда он уйдет, я позвонил в хорошо знакомую мне ритуальную контору. Мягкий женский голос, выяснив, кто и откуда звонит, ответил, что у них все готово, надо только приехать, забрать «Свидетельство о смерти», расписаться и оплатить проделанную работу. Бюро ритуальных услуг решало взятые на себя обязательства на пять с плюсом!

Меня встретили печальной улыбкой, проводили в кабинет с задернутыми портьерами. Я невольно окунулся в прошлое и взглядом искал Зину, одновременно надеясь увидеть её и понимая всю тщетность своих поисков. Тихо гудел кондиционер. Девушка в строгом костюме, пошуршав бумагами, протянула мне «Свидетельство о смерти» и стала перечислять оказанные услуги и расценки. «Быстро же они ориентируются: кто, где и когда! Опутали паутиной заинтересованности и скорую, и морг, и загс. Все крепко схвачено лапами смерти!» — восхитился я оперативностью, отсчитал требуемую сумму и поехал в морг.

Переодетая во все новое, с подведенными глазами, с хорошей прической Вита встретила меня в полированном гробу. Если бы она лежала на диване, я решил бы, что она прикорнула. Её чело украшал венчик с молитвой, написанной старославянским шрифтом. Я чмокнул покойницу в лоб, чуть сдвинув тряпичную ленту. Поправив ее, вышел на воздух. Следовало торопиться: до похорон еще надлежало снять кафе и оформить отпуск Михалычу. Я понимал, что работник из него какое-то время будет никудышный.