Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

— Да не хочу я с ней разговаривать! — засобирался Кузя. — Лучше расскажи, как в контору проехать, меня Заклепин отправил к Коробкову.

Порунья махнула рукой на другую сторону речки, где велись старательские разработки:

— Там найдешь, — сунула ему в карман тряпочку, с хитрой улыбкой дополнила: — А лоскуток-то возьми, пригодится!

Кузька не стал противиться, сел на Поганку, махнул тетке на прощание, поехал в указанном направлении. По дороге еще раз спросил какую-то женщину, где находится здание управления прииском. Та с испуганными глазами указала на бревенчатую избу неподалеку, быстро пробежала мимо.

У конторы столпотворение. Человек сто рабочих с кирками, лопатами, топорами и другим горным инструментом выкрикивают ругательства, кому-то угрожают. Пятеро полицейских на лошадях успокаивают их, но все бесполезно.

— Догнать узкоглазых! Задушить желтомордых! Запустили козлов в свой огород. Говорили, не надо было брать их на работы. Теперь ищи ветра в поле! — кричат старатели, показывая увесистые кулаки недалекой горе.

Кузька подъехал к одному из полицейских, спросил, как найти управляющего. Тот хмуро посмотрел на него, кивнул головой на двери, но предупредил:

— Там, но ему сейчас некогда, — показал пальцем. — Возле коновязи подожди.

Кузька отъехал, спешился, стал слушать, о чем говорят мужики. Оказалось, что сегодня ночью китайцы убили двоих русских и сбросили в отработанный шурф. Неизвестно, как долго они бы там пролежали, если бы не женщина-коногон, потерявшая своего коня. Выискивая его, она заглянула в плохо прикрытую яму, думая, что он туда провалился, увидела убитых и подняла тревогу. Сбежавшиеся мужики подняли тела, сразу предположили, чьих это рук дело: незадолго до этого с китайцами назревал конфликт. Схватив кто что мог, бросились в китайский барак, но тех и след простыл. Понимая, что им за это будет, те рано поутру покинули прииск, прихватив с собой из караульного помещения не вывезенное за последний месяц приисковое золото.

Труд рабочих из Китая на Чибижекских приисках применялся достаточно широко. Хозяева намеренно набирали дешевую рабочую силу, так как неприхотливые китайцы просили меньше, хотя воровали как все. Большими партиями по сто и двести человек весной они приходили по известным им издавна золотоносным тропам, нанимаясь на любые работы. А ранней осенью, получив расчет, пока Саянские хребты не завалило снегом, уходили обратно. Так продолжалось долгие годы, потому что это было выгодно хозяину и администрации приисков, но не русским рабочим. Занимая самые продуктивные рабочие места, китайцы вытесняли местное население.

В добавление к этому излишне охочие на женщин представители Поднебесной оказывали активное внимание старательским женам, что не нравилось их мужьям. Среди тех и других бывали частые драки, иногда доходившие до смертоубийства. Одна из таких стычек произошла пять дней назад. Из разговора Кузя понял, что некто Колодкин застал свою жену с китайцем. Та говорила, что тот ее изнасиловал, и это «положило горячую картошку под хвост коня». Между сторонами возникла настоящая битва. Дерущихся не могли разнять ни охрана прииска, ни казаки, прибывшие на Крестовоздвиженский прииск по вызову управляющего. Да в общем-то они и не пытались противодействовать конфликту, так как в толпе могли попасть под горячую руку дерущихся.

Крестовоздвиженская бойня 1908 года закончилась поражением китайцев, так как их было гораздо меньше, всего сто человек, русских — около трехсот. Едва загорелась вспышка противостояния, из соседних приисков тут же набежали мужики на помощь своим товарищам. Их интерес заключался не только в идейных, но и финансовых интересах. На Крестовоздвиженском прииске была самая высокая, 920 проба россыпного золота во всем южном округе. А это сказывалось не только на заработной плате, превышавшей итоговый расчет на других приисках почти в два раза, но и на сравнительно легкой добыче путем водяной пушки. Ко всему прочему, за прииском, расположенном на пятнадцати гектарах стесненной горами долины, гулял ореол таинственности. Сколько бы старатели ни вымывали здесь золота, его не убывало. Будто мать-земля выталкивала из глубины на поверхность то, что было скоплено за миллионы лет. И за это стоило бороться!

Приисковая битва продолжалась до первой крови. Когда одному китайцу проломили кайлой голову и тот забился в предсмертной агонии, стороны разбежались сами. Но это не было провозглашением мира. Все понимали, что это только начало конфликта, и чем ближе быстро подступающая осень, тем острее взрывные отношения.