Лайош Мештерхази: Великолепная рыбалка

Поместили меня в небольшом флигеле при главном здании с отдельным садиком, бассейном для плавания и спортивной площадкой. Убранство помещений... Мне уже давно пора было бы знать, что наша организация заботливо относится даже к мелочам. Лишь в сумерки кончил я распаковывать чемоданы. Потушил свет, вышел на террасу. Вокруг одно за другим гасли окна домиков поселка, уставшие люди ложились спать. Меня охватило очарование тропической ночи в джунглях. Зоолог лучше разобрался бы в ночных голосах: мышиный писк, уханье филина, испуганный крик еще какой–то птицы. А может быть, это любовные призывы? Слышу впервые, но чудится мне в них что–то давно знакомое. Юг. Люблю его. Все же есть во мне что–то от прадедушки, поклонника сафари. Четыре года взаперти, четыре года труднейшей работы в лаборатории, и вот после четырехлетнего отшельничества я почувствовал вокруг себя и в себе бурление воскресшей жизни.

Вошел слуга, спросил, можно ли закрыть окно или дверь — уж не знаю как назвать эту двойную стеклянную стену шириной в восемь метров, — и не включить ли кондиционер. Я отослал его, пусть остается все как есть. Перед альковом занавес из синтетических ленточек, над кроватью полог от москитов. У моего прадедушки ничего этого не было, а о кондиционировании воздуха он и понятия не имел. Холодный чай, лед кусочками, ром я принял с благодарностью, велел поставить на тумбочку у кровати, а кондиционированный воздух мне не понадобится. Я здесь как у себя дома!

22 августа.Сигареты в открытой лачке действительно расклеиваются, и я вытащил трубку. Набил в нее табак из двух сигарет. До полудня выкурил две трубки, а за то же время обычно выкуриваю с десяток сигарет.

Попросил командира военной части дать мне на часок вертолет, чтобы сверху осмотреть озеро. Начальник оказался милым и услужливым, предложил сам слетать со мной после обеда.

Утром я обошел лагерь. Он был построен четыре года назад, одновременно с нашим северным поселком. С его чертежами я был уже знаком. Теперь я велел пристроить к клиническому отделению две лаборатории для гистологических и микробиологических исследований и расширить ферму подопытных животных. Приемный лагерь — Санаторий — представляет собой круг радиусом в пятьдесят шесть с половиной метров, в полутора километрах на запад от нашего лагеря, в джунглях. Вокруг частокол, деревья и кустарники выкорчеваны, тут дюжины полторы маленьких построек: камышовые хижины, крестьянские избушки под черепичной крышей, крытая жестью ферма, современная вилла, каменный свод, деревянные балки, бетонный блиндаж, словом, на одном лишь гектаре — настоящий маленький этнографический музей. Всего этого мне, конечно, не нужно, но раз уж построили, пусть будет. Я велел принести все необходимое, утрамбовать и устроить волейбольную площадку. Отметил места для установки камер — четыре для черно-белых съемок и четыре для цветных, распылитель я оставил там, где он был, на проволоке над центром площадки: звукооператоры установили микрофоны, с главным осветителем договорились о размещении прожекторов для ночных съемок. Рабочие делали все ловко и умело без моего вмешательства. Лишь для порядка я напоминал им, чтоб осторожно обращались с материалом, не забывали о запасном оборудовании, предохранительных устройствах, ведь съемки продлятся не каких–нибудь десять дней, а по меньшей мере шесть недель.

Там, на севере, Тихий Коридор был нами отмечен с большей точностью, тут в этом не было необходимости — к Санаторию вел лишь один путь через джунгли. По эту сторону дороги расположены полукругом жилые помещения военной охраны, склады, коттеджи научных работников, клиника, лаборатории, мастерские, гаражи, ангары. Кстати сказать, в использовании места и материала была проявлена чрезмерная расточительность. Выстроено семьдесят зданий или около того, каждое на отдельной поляне и с особым садиком, ресторан, кинозал, музыкальный салон, клуб, библиотека для солдат, библиотека для научных работников и еще одна для самого узкого круга специалистов, с коврами и с большими удобными креслами, обтянутыми синтетической кожей. Такая роскошь казалась чрезмерной и даже смешной здесь в джунглях. На севере у нас тоже было все необходимое для работы и обеспечения жизненных удобств, но трудность перевозки и климатические особенности не позволили создать подобный комфорт. Да и к чему? Разве это может повысить ученую степень?.. К чему, например, в здании фотолаборатории два помещения для сушилки, величиной каждое с теннисный корт? Ведь и одного было бы за глаза достаточно. Во втором помещении развешена одежда, словно в магазине готового платья. Отмечаю, что наши парни совсем не дураки, и велю слуге тоже принести сюда мою одежду и белье. Хоть это и сильно преувеличено, что из белья приходится выжимать воду, но на ощупь оно всегда влажное... Манипуляторы нам, конечно, нужны, но не двенадцать же штук! А заведующий лабораторией с гордостью показал, что их можно включать параллельно! Кто может уследить за работой сразу двадцати четырех рук? Но я заметил, что манипуляторы служат для забавы. Ну дураки. Словно и не профессионалы!