Бхишам Сахни - Девушка с делийской окраины

— Вот именно, своими, — неслось сверху. — Так что ж, строил я, а ломать будут другие? Нет уж! Я построил, я и сломаю!

— Ни стыда у тебя, ни совести, Мехру! — укоряли его собравшиеся внизу. — Свое жилье сам же рушит!

— Вон кто рушит! Неужели вы думаете, если я сам не сломаю, то они не тронут?

— Чтоб ты сдох, проклятый! Что б тебе заживо сгнить! — размахивая руками, на все лады проклинали Мехру собравшиеся внизу женщины и плевали на стены его мазанки.

Неожиданно появился полицейский и, грубо толкнув в грудь одну из женщин, хрипло заорал:

— Ты замолчишь, или, может, лучше арестовать тебя? А ну убирайся отсюда!

— Чтоб ты подох, проклятый! — едва удержавшись на ногах, запричитала женщина. — Я тебе в матери гожусь, а ты руки распускаешь!..

В управлении полиции по опыту знали, что за один день такой крупный поселок снести трудно, однако надо было как можно скорее сровнять с землей десятка три мазанок, чтобы люди покинули обжитые места и навсегда оставили мысль о возрождении поселка. Поэтому поступили просто: в том же самом поселке наняли нескольких безработных жителей, прельстив их небывало высоким заработком — по двадцать рупий в день. Конечно, большая часть с негодованием отвергла это предложение, однако такие, как Мехру, — давно уже искавшие какую-нибудь работу — согласились.

Басанти заметила, как маленькая девочка, ловко юркнув между ног полицейского, со всех ног бросилась к своей мазанке и уже через несколько секунд мчалась назад, крепко прижимая к груди копилку из обожженной глины, сделанную в виде морды тигра. И только тут Басанти вспомнила о своих сокровищах, которые она хранила в стене: тайком от отца вынув неплотно пригнанный кирпич, в образовавшийся тайничок она сложила две пары стеклянных браслетов, две зеленые заколки для волос и медное колечко. Ей захотелось скорей добраться до своего дома, чтобы спасти спрятанные сокровища. К тому же она вдруг вспомнила об отце и матери и, потихоньку выбравшись из толпы, побежала вверх по склону.

Дождь немного утих, но по обочинам уже неслись мутные потоки. По всему переулку были в беспорядке разбросаны сломанные коробки, ящики, старые деревянные кровати. У входа в мазанку Мульраджа на глаза ей попалась забытая в спешке клетка, в которой сидел нахохлившийся, испуганно озиравшийся попугай. В другом месте дымилась печка. В печке полыхал огонь, а сверху стояла глиняная миска. Пробежав еще несколько шагов, в толпе, валившей навстречу, Басанти неожиданно заметила синюю рубаху отца. Поверх его тюрбана высился бидон с откинутой крышкой, а через плечо висела сумка с инструментом. Рядом с отцом мелькнула фигура ее брата Раму: одной ручонкой он держался за руку отца, а другой прижимал к груди лампу. Следом за ними плелась мать.

Завидев своих, Басанти рванулась было к ним, но тут же испуганно остановилась. Отец непременно поколотит ее. А мать добавит. Правда, у нее тут же мелькнула мысль: ведь у отца сейчас обе руки заняты, и уж теперь-то он никак не сможет поколотить ее! Однако она знала отца, особенно когда тот бывал злой. Ему ничего не стоит сбросить ношу на землю, и уж тогда ей несдобровать… Стоя на обочине, она следила за отцом, пока его долговязая фигура не исчезла в людском потоке.

И Басанти вдруг расхотелось идти к родному дому. Она повернула назад и, держась обочины, стала спускаться вниз и скоро смешалась с толпой. Заколки и браслеты потеряли вдруг для нее всякий смысл.

Выбравшись наконец на улицу, Басанти забыла про свои огорчения и с любопытством стала разглядывать все, что творилось вокруг.

Улица была запружена грузовиками. Всюду валялась поломанная мебель, стоял невообразимый шум и грохот. Растерянные жители грузились в машины. Дождь утих, однако сверху еще сыпалась мелкая морось. Вскинув на плечо дубинки, вдоль улицы выстроились полицейские.

Кузова машин быстро заполнялись. Прямо перед Басанти стоял грузовик с откинутым задним бортом, куда люди бросали свои пожитки. Здесь тоже было полным-полно солдат: они следили, чтобы люди не тащили в кузов всякую рухлядь. Басанти узнала маляра Химмату, который вместе со всеми грузил свой скарб. Став ногой на заднее колесо и ухватившись обеими руками за борт грузовика, он вскочил в кузов, а стоявшая внизу жена стала подавать ему сваленные рядом вещи. Лицо ее скрывал край натянутого почти до подбородка сари. Люди все еще грузились, когда, стуча по земле дубинкой, подбежал полицейский.

— Что тут происходит? — спросил он, окидывая взглядом наваленные в машине пожитки, и ловко прыгнул в кузов. — Если все будут тащить с собой по стольку, на каждую семью придется выделять по грузовику. А ну-ка выкидывай барахло. — И он выбросил из кузова две старенькие деревянные кровати. — Если не хотите расставаться со всей этой рухлядью, тащите на себе! В кузове нет места! — И он отдал приказание кровати не грузить.