Андрей Бинев - Тихий солдат

Он вдруг панибратски хлопнул Павла по плечу и уже с доверием, словно совсем уж своему, сообщил:

– Нет этой улицы уже, земеля. Была и нету. Люди оттудова месяц назад в другое место переехали. То была и не улица даже, а целая деревня… Ее в письмах как одну улочку указывали, а так деревня и деревня, маленькая, правда, но справная. Ничего себе жили, конечно, самостоятельно…, но, как говорится, и честь знай! Пойдем, брат, я тебя провожу…в новый район. Там и найдешь своего дружбана. Коли жив, значит, там. Тут идти-то пять сотен шагов! Вон за железкой сады видишь? Так за ними и есть новые дома. Они еще не совсем, так сказать, достроены…, грязищи там на всю кирзу, как говорится. Зато с удобствами! А как же! И канализация, и вода из кранов, и электричество даже ночью имеется. Все есть! То ли еще будет! Дай срок!

Они неспеша пошли вдвоем, высокий, несколько погрузневший уже Павел и молодой, худой милиционер среднего росточка. Пересекли за вокзалом железнодорожное полотно, углубились в куцую, редкую березовую рощицу, потом очутились в старом яблоневом саду с кривыми, будто больными, деревьями, и, наконец, вышли к нескольким кирпичным четырехэтажным корпусам, утопавшим в непролазной строительной грязи.

– Во! – милиционер с гордостью повел рукой от одного края горизонта до другого, – Вот тут и поспрашивай. Как, говоришь, его зовут?

Он внезапно опять стал подозрительным, косо стреляя в Павла прищуренными, хитрыми глазами.

– Куприяновым его зовут. Куприян Аркадьевич, младший лейтенант запаса…инвалид, вроде. Может, ноги нет, а может и руки…, – Павел устало выдохнул.

– Из каких место-то будет? Не наш или как?

– Из тех же, что и я. Тамбовщина. Деревня Лыкино.

– Не слыхал, – печально почему-то покачал головой милиционер и вдруг строго козырнул, – Желаю успеха, товарищ старший сержант запаса!

Милиционер лихо развернулся на высоких каблуках офицерских сапог и быстро, не оглядываясь и не прощаясь, зашагал назад – к саду, к роще и к гудящему напряженным металлом железнодорожному полотну.

Павел вошел в короб между четырьмя домами и оглянулся вокруг себя, потом опустил глаза вниз. На обуви налипла тяжелая грязь. Он постучал каблуками о деревянный мосток, криво перекинутый между двумя скользкими кочками.

– Кого потерял? – услышал он за спиной веселый женский голосок.

Павел обернулся. На другом конце мостка стояла полная девушка, с косичками, завернутыми вокруг головы, с ясными светлыми глазками.

– Друга ищу, милая! – ответил Павел, – Куприянова. У него еще сестра Клавдия… Инвалид он.

– Куприяна Аркадьевича? – будто обрадовалась девушка, – А как же! Известное дело! Вон они где живут…, во втором подъезде, да и на втором этаже, вон тот подъезд, с того края. Да вот же их окна…, с голубенькими занавесочками. У нас тоже такие. Мать в Универмаге брала. Рубь десять – погонный метр.

Павел приветливо махнул рукой девушке и, раскачивая доску мостка, быстро пошел в сторону дальнего подъезда. Он прыгал через лужи, иногда неосторожно наступал в них, разбрызгивая грязную, черную воду; раз чуть не упал, но, балансируя чемоданчиком, все же удержал равновесие. Наконец, Павел добрался до подъезда и посмотрел на окна второго этажа, наполовину прикрытыми новыми голубыми занавесками. В этот момент дверь подъезда со скрипом отъехала на кривых петлях и из узкого черного жерла тамбура вынырнула худенькая женщина с маленькой дамской коричневой сумочкой в не по-женски крупных руках. Тем не менее, женщина, на вид лет тридцати восьми, сама была худенькой, хрупкой, с коком светлых крашеных волос на мелкой, словно орешек, головке. Что-то знакомое сладко кольнула Павла в сердце, и он вдруг понял, что знает эту женщину совсем еще ребенком. Она и тогда была мелкой с большими руками, правда, с темно-русыми волосами, сероглазенькая. Жили они рядом с ними в Лыкино, в доме большой семьи Куприяновых.

Похоже, она не сразу узнала Павла, даже вздрогнула от неожиданности.

– Клавдия! – радостно воскликнул Павел, – Ведь Клавдия же, Куприянова? Батя – Аркадий, а старший брат Куприян? Ведь верно?

Павел широко улыбнулся. Женщина мгновенно покраснела и, смущенная, провела рукой по волосам.

– А вы кто будете? – женщина как будто боялась ошибиться, – Погодите! Погодите! Уж не Павел ли Иванович? Не Тарасов ли?

– Он самый!

– Ну, наконец-то! – она с облегчением махнула рукой, глаза засияли счастливой догадкой, – а то Куприян уж извелся весь! Думал, погибли вы… И верил, и не верил, что встретитесь опять. Стало быть, дошли телеграммы?