Андрей Бинев - Тихий солдат

– Ах, сволочь! – тихо проворчал Аслан, – Я тебя за ремень держал, чтобы ты к этим танкистам не шел, не наше дело! А ты меня своим длинным языком чуть не зарезал, …как кинжалом по горлу полоснул! Так болтать начал, я думал, сейчас умру! Иди, говорю, туда! Не могу больше! Нужны мне твои танкисты!

– Скромный он у нас, товарищ старший сержант! Ему за это хоть медальку какую-никакую дать бы надо! Вы уж замолвите словечко товарищу капитану, а я уж авторитетно подтвержу…

– Что-то я никак не пойму, – резко оборвал Крепова Павел, – Причем тут твои танкисты и командующий?

– А как же! Вот я и говорю, – обрадовался Крепов, – они вон там стояли…, теперь уж в верстах в двух отсюда. Танки ихние… Не так, чтоб много, но тоже, доложу вам…, товарищ старший сержант, …два!

Крепов выдержал эффектную паузу, лукаво покосился на Павла и, вдруг, понизив голос, твердо сообщил:

– Они, товарищ старший сержант, и убили командующего! Они, а не немцы! Один выстрел, один разрыв, все живы, а командующий того…! Чтобы немцы так умели из орудьев стрелять, ни за что не поверю! Это я вам авторитетно заявляю, разведчик Максим Крепов, собственной персоной! Мне про то дело механик из ихнего батальона лично рассказывал. Доверил, можно сказать, военную тайну!

– О чем рассказывал, я что-то никак не пойму! – Павел начал уже заводиться, – Что он тебе такого доверил! Чего ты мелешь своим языком поганым!

– Ну, что вы, товарищ старший сержант! – обиделся не на шутку Крепов и тут же покраснел так, как могут краснеть только альбиносы: полностью, до макушки, сразу в яркий алый цвет, – Рощицу сосновую видите слева? Там они и стояли, …и заправлялись, конечно…

– Чем это они заправлялись?

– Ну спиртягу пили…, за окончательную победу над врагом. Чтоб ему, проклятому, пусто было! Во главе с одним лейтенантом, – Крепов продолжил с обидным упрямством, как будто оправдывался или защищался, – А тут, понимаешь, машины едут. Ну, лейтенант глядит спьяну, вроде наши, а вроде нет. Кто тут по его личной боевой территории на автомобилях разъезжает и никакого тебе уважения! Разворачивай, приказывает, всю нашу танковую мощь, давай остановим и персональные документы для порядка проверим. Ударило, конечно, им в их горячие танкистские головы желтой водой, прямо как снарядом по башне! Ну развернулись и на дорогу. А тут машины начали тормозить и одну из них …совсем, можно сказать, ласково, танк этого самого лейтенанта задел слегка. Тут выскакивает из нее молодой такой военный, здоровый, погон не видно, ну и вообще… Спьяну-то поймешь разве, кто таков! В кожанке, с мехом! Выскочил, значит, из танка и этот лейтенант, с пистолем! И на того военного – «Стоять! Стрелять буду! Давай, шкура, документы! Ты мне танк попортил! Я, может, на нем на парад в столицу собрался опосля победы, а теперь, как я туда поеду с такой некрасивой царапиной!» Ну, военный зырк на него глазами и говорит: «Я – генерал…» и все такое. А лейтенант себя в грудь пистолем стучит – а я, орет, может тоже генерал почти! Или, мол, буду. А этот ему отвечает: «Теперь уж не будешь!» Его охрана, конечно, тут как тут, хвать лейтенанта, пистоль отняли, скрутили его, и тут он, несчастный лейтенантик этот, узнает самого товарища генерала армии Ивана Даниловича Черняховского собственной, можно сказать, генеральской персоной. А тот нос к нему сунул – пьяный! В дребадан! Офицер, танк, орудия у них, пулеметы, пистолеты…, и пьяный, как грязь! А тут наступление, можно точно сказать, прямо на носу! Хоть это и военная тайна, а непорядок ведь! Разлагающий, понимаешь, Красную армию факт и даже крайне позорный! Исправлять надо! Давай, орет, его к сосне! Расстрелять гада! И машину, понимаешь, попортил, и начальство не уважает, и пьяный, и танк у него с пулеметом и с орудией даже… С пушкой, значит… Ну, в общем, слово за слово, два солдата из охраны, что были с генералом, того лейтенанта тут же и шлепнули. У сосны, значит. На глазах у всех остальных танкистов. А они тоже…пьяные, конечно, фактически… Но нервам своим пока что ходу не дают…

Павел обескуражено уставился на ослепительно светлый профиль болтуна, вернувшего себе уже природное бесцветие, и что-то внутри него похолодело. А тот увлеченно продолжал, выворачивая из глубоких рытвин небольшие колеса «Опеля»:

– Машины, конечно, дальше поехали… А вон…уже и перекресток тот! Ну, видите, я же говорил! Вот… Но это не всё, конечно! Главное после случилось… То есть лейтенанта жалко, само собой…, но он же пьяный был и туда же…, с пистолем на самого командующего бросался! А тут ведь время-то военное! Шутки, можно сказать, в сторону! А у них еще один с собой…капитан был, у танкистов, значит… Тоже, конечно, пьяный! А как же! Услышал он, значит, выстрелы из своей боевой машины, …он там, в танке-то, дрых себе мирно, …проснулся, значит,…вылез на башню, зенки продирает, глядит, а лейтенант, кореш его, мертвый у сосны лежит, …танкисты стоят, молчат, а машины уже, вроде как, уехали. Что, орет, стряслось? А ему докладывают, так, мол, и так, лейтенант, дескать, спьяну слегка задел машину одного шумного генерала …, они же, танкисты-то, чего понимают? Слегка задел, говорят! А ты попробуй ее потом сделай! Кто, орет капитан, этот генерал? Черняховский, не Черняховский…, кто ж его из них раньше-то видал? Это мы разведчики…знаем…, и язык за зубами на замок р-р-раз! А эти…кто ж им доверит-то! Бренчи своими гусеницами и будь здоров! Ну, капитан, конечно, прыг обратно в танк и командует – орудие к бою. Механик разворачивает башню и прямиком на дорогу следом за теми машинами полным ходом. Выскочили на пригорок…, ну вон на тот! И прямой наводкой как дали! Пьяные были…, но капитан лично стрелял… Снаряд сзади лег! Машины остановились, все выскочили, залегли, а капитан приказал танк развернуть и назад. Он ведь не знал, кто в машине-то ехал…! Ему лейтенанта того жалко было! Он ведь только пугнуть хотел…, а желал бы попасть, так попал бы! Вот, значит…, а осколок-то от снаряда и убил, выходит, нашего командующего! Так что, немцам это не под силу! Слабоваты они на такое! Это только наши – заложат за воротник и им не то, что генерал, сам черт не брат! Снайперы! Ну, потом кто-то доложил, как следовает…, капитана этого, конечно, тоже к сосне… А остальных сразу под трибунал, оба экипажа, а там уж не знаю, как… Но это уже после всё было…