Василий Клепцов - Время и судьи без грима

Частную квартиру Кузнецов в городе нашел быстро, так как больших запросов у него не было.

На следующее же утро он явился к председателю областного суда Жакову. Алексей Силаевич — так звали председателя — принял его сразу, и разговор у них был непродолжительный и очень конкретный. Кандидатура Кузнецова вполне устраивала Жакова: фронтовик, хорошо учился в юридической школе, был секретарем комсомольской организации, холост, житель этой области, с жильем уже устроился.

«Так что же, — услышал Кузнецов бас Жакова, — давайте начинайте. Сессия областного Совета депутатов трудящихся будет не ранее чем месяца через четыре, поэтому все это время будете стажироваться в уголовной коллегии». Жаков тут же пригласил к себе в кабинет своего заместителя Брюхатина и представил ему нового сотрудника. В этот же день Кузнецов был зачислен стажером члена областного суда с окладом 560 рублей в месяц. Это было почти на 100 рублей больше повышенной стипендии, которую он получал в период двухлетней учебы в юридической школе.

Руководителем практики Кузнецова был назначен член суда Юрий Николаевич Пущин, инвалид Великой Отечественной войны первой группы. С первого же знакомства Пущин и Кузнецов понравились друг другу и дружбу свою пронесли на протяжении всей своей последующей жизни. Пущин оказался человеком очень интересным, начитанным и трудолюбивым. За короткое время он подготовил Кузнецова к исполнению обязанностей члена областного суда.

Затем приехали на работу в облсуд супруги Бортненко, окончившие вместе с Кузнецовым юридическую школу, а через месяц появились и остальные молодые специалисты, распределившиеся в этот суд. Они приехали из Москвы после окончания Московского юридического института. По наивности, вследствие своего молодого возраста они считали, что в таком далеком сибирском городе их должны встречать чуть ли не с музыкой. Но все оказалось куда прозаичней. Явившись со своими вещичками прямо в приемную председателя облсуда, они, показывая ему свое направление, стали просить у него жилье, где бы они могли поселиться.

Окажись на месте председателя человек более воспитанный, он объяснил бы им, что сейчас у суда своего жилья нет и в скором времени не появится, поэтому надо, мол, пока искать частную квартиру. Но Жаков был другого склада человек. «Мало ли что Вам там в Москве написали в Вашем направлении, — сказал он, — а у нас еще не все старейшие члены суда обеспечены жилплощадью, к тому же я Вас не просил распределяться к нам. Поэтому можете хоть сегодня ехать туда, откуда прибыли».

Действительно, выпускникам института было по 22–23 года, и никакого жизненного опыта, ни тем более опыта судебной работы. Они полагали, что осчастливили далекий сибирский суд тем, что согласились после окончания Московского юридического института поехать к ним на работу. И вот оконфузились, получили, возможно, первый серьезный жизненный урок. Через неделю эти молодые специалисты получили из Министерства юстиции перераспределение и уехали дальше на восток.

Больше всего такому решению кадрового вопроса обрадовались старейшие по возрасту члены областного суда. У них появился шанс проработать еще год до очередного прибытия новой партии молодых специалистов. Они с радостью передавали друг другу услышанное кем-то из них заявление Жакова: «Пока я здесь председатель, я не позволю из областного суда делать детский сад».

Председатель Сибирского областного суда Жаков слыл человеком с крутым характером. Внешне он походил на многих других руководителей областного уровня: подтянутый, одет в полугалифе защитного цвета, военный китель, обут в сапоги, в общении с людьми немногословен, по характеру замкнут. Он считал, что свою душу ни перед кем распахивать нельзя, а с подчиненными надо говорить кратко и только по делу. Этим, он полагал, достигается авторитет руководителя.

Стиль его работы был своеобразный. Дел ни уголовных, ни гражданских ни по первой, ни по второй инстанции он сам лично не рассматривал, так как до назначения на эту должность не имел опыта судебной работы. В те времена качество деятельности судьи или суда определялось довольно формально — по числу отмененных вышестоящим судом приговоров или решений. Поэтому Жаков просто боялся садиться в судебный процесс: а вдруг приговор, вынесенный судом под его председательством, вышестоящий суд отменит? Это, по его мнению, подорвало бы его авторитет как судьи, и он тогда потеряет моральное право требовать от членов суда более качественного рассмотрения дел. Основной своей обязанностью Алексей Силаевич считал общее руководство судом и представительство в областных организациях, где обсуждались вопросы усиления борьбы с правонарушениями. Раз в неделю, по субботам, он регулярно проводил с аппаратом суда оперативные совещания, на которых знакомил работников суда с различными письмами и указаниями Министерства юстиции, а чаще всего критиковал кого-либо из членов суда за волокиту, допущенную по тому или иному делу, либо за брак в работе.