Василий Клепцов - Время и судьи без грима

Родная деревушка за три года с тех пор, как ее оставил Кузнецов, ни в чем не изменилась. Все стояло на своих местах.

Первой, кого он встретил в деревне, была соседка, тетка Акулина. Поздоровавшись с ней, он понял, что она его не узнала. Тогда он ее спросил:

— А где здесь проживает Кузнецова Наталья?

— Да вот, рядом.

— А что ей известно о ее сыне Владимире? — снова задал вопрос Кузнецов.

— Беспокоятся они о нем, — был ответ. — Писал Володя письма до самого конца войны, а вот после того, как война закончилась, как в воду канул.

— Пусть не беспокоятся, — сказал Кузнецов, — я их сына только что видел, он едет домой в отпуск.

Тут тетю Акулину как ветром сдуло. Несмотря на свой возраст и слабое здоровье, она что есть мочи бросилась к дому Кузнецовых сообщить соседкам Наталье и Степаниде радостную весть.

Степанида Андреевна тут же появилась около дома и пригласила Кузнецова зайти к ним. Но и она, а потом и мать Кузнецова не признали в нем своего сына и племянника.

Выждав какое-то время, Кузнецов решил, что пора и сознаться своим старушкам, кем он им доводится. Сначала они его признанию не хотели верить, а потом мать, увидев у сына три вставных металлических зуба (в девятом классе ему случайно товарищ выбил зубы), сказала: «Да ведь это правда наш Володя, зубы-то у него спереди вставные». Она заплакала и бросилась сыну на шею.

И действительно, узнать Кузнецова было трудно: уходил в армию мальчишечка, на физкультуре в десятом классе в строю стоял последним, а тут вернулся мужик здоровенный, да еще и в офицерской форме с орденом и медалями. Потом, оправдываясь, мать и тетка говорили ему, что было раннее утро, что они плохо разглядели солдата, да и Акулина сказала, что прохожий солдат идет в другую деревню.

Свой поступок Кузнецов объяснил родным тем, что хотел их как-то подготовить к встрече, ведь он чувствовал себя виновным в том, что последнее время не писал им писем.

Никаких подарков с фронта Кузнецов своим старушкам не привез, у него их просто не было. Своей тете он подарил лишь те часы, которые предназначались Любе Малкиной. Однако эти часы у Степаниды Андреевны шли только полдня. Она надела их на руку и ушла на работу, чтобы погордиться подарком племянника перед доярками МТФ. Но, забыв снять часы, опустила руку в котел с водой — и часы тут же остановились. В чистку она их сдавать не стала. «О времени, когда надо доить коров, — сказала Степанида Андреевна, — я и без часов знаю. А часы пусть лежат, они мне дороги тем, что привез их мне племянник с фронта».

Степанида Андреевна проработала дояркой в колхозе всю жизнь, и ни разу за все эти годы не была в отпуске. За всю свою жизнь она только один раз была в г. Новосибирске на слете колхозников-ударников, привезла оттуда общую фотографию участников слета. Эта фотография в рамке и десятки похвальных грамот, полученных за добросовестный труд, тоже в рамочках, украшали одну из стен ее дома. Она никогда не жаловалась на свою жизнь и была всегда и всем довольна. Степанида Андреевна щедро делилась всем, что у нее имелось, с людьми, нуждающимися или попавшими в беду. Для Кузнецова тетя служила образцом для подражания.

Пробыв несколько дней дома, Кузнецов вынужден был отправиться в обратный путь. Но и этих нескольких дней было достаточно, чтобы определиться, как жить дальше.

Проживавший рядом с домом матери школьный учитель начальных классов Михалыч, как звали его все деревенские (полное его имя было Михаил Гаврилович), дал ему очень полезный совет. «Ты, парень, долго там за границей-то не прохлаждайся, — говорил он Кузнецову, — а при первой возможности перебирайся на родную землю, и как только в Советском Союзе окажешься, бегом в местную школу, перепиши все темы сочинений, которые писали десятиклассники за последние три-четыре года. Вот на эти темы и пиши на досуге сочинения, сначала по книгам, а потом и по памяти. Если русский язык подзабыл, повтори хорошенько грамматику. В институт поступать тебе будет трудно, да и четыре-пять лет учебы — срок долгий, тетка Степанида уже немолода и может не согласиться столько лет содержать твою мать и сестру, поэтому ты ищи техникум или школу с двух-, трехгодичным сроком обучения. Получишь специальность, устроишься на работу, а там, если желание учиться будет, кончишь институт уже заочно». При этом добрый школьный учитель подарил Кузнецову учебники по русскому языку, литературе и истории.

Михаил Гаврилович и его жена Софья Александровна были людьми образованными, знали какой-то иностранный язык, видимо, французский, и между собой частенько «лопотали не по-нашему», как говорили деревенские жители. Жили они прямо при школе, хозяйства никакого не держали, кроме пчел, всем необходимым их обеспечивал колхоз. Софья Александровна ученикам преподавала пение, а вечерами играла на пианино и иногда пела. Ее чистый и красивый голос часто дополнялся трелями соловьев, которые каждый год летом жили в их саду. Первое время, когда эта учительская пара поселилась в деревне, по поводу образа их жизни у односельчан было много пересудов. Но потом все жители деревни от мала до велика к ним привыкли, полюбили их, и всякие разговоры на тему об их жизни кончились сами собой.