Глаза мальчика мгновенно сделались круглыми, как чайные блюдца. В их зеркальной глубине я успел заметить мимолётное отражение своей собственной ужасающей физиономии. Отважный кладоискатель заорал даже громче, чем его старший брат незадолго до того, и стрелой ринулся к выходу. Остальные исследователи без лишних вопросов кинулись вслед за ним. И быстрее всех прочих - Гэлл. Всю его напускную смелость и высокомерие как ветром сдуло. Не знаю, заметил ли меня ещё кто-нибудь, кроме самого Теда. В любом случае остальным детям вполне хватило реакции их товарища. А в том, что толстяк увидел меня, сомнений не было. Пусть на один краткий миг, но сила моей эмоции позволила мне стать видимым для одного единственного человека.
Думаю, даже если бы парадные двери были наглухо закрыты и столь же крепки, сколь они были век назад, когда их только поставили, они всё равно оказались бы сметены в тот момент, когда вопящая на все голоса орава выкатилась через них под открытое небо.
Оказавшись на улице, компания на всех парах понеслась к просёлочной дороге, петляющей через поле в некотором отдалении от холма, на котором располагалась моя башня. Вылетев следом, я некоторое время гнался за беглецами, потрясая кулаками и выкрикивая им вдогонку "наилучшие пожелания", на всякий случай перемежая их устрашающим гоготом. Однако надолго меня не хватило. И вовсе не потому, что у меня не было желания как следует проучить этих наглецов. Дело в том, что я попросту не в состоянии был двигаться дальше.
Моя башня действительно не зря называлась проклятой. Но никто не догадывался, что проклятой она была лишь для меня одного. С того самого дня, как началась моя вторая посмертная "жизнь", я не мог покинуть моё старинное обиталище, мой дом, ставший для меня темницей. Всякий раз, когда я забирался чуть дальше, чем на полметра за пределы своего жилища, некая непреодолимая Сила начинала неотступно тянуть меня обратно, не оставляя никакой возможности для сопротивления. И чем больше я старался, чем дальше отлетал, тем сильнее и неотвратимее влекло меня назад. Это было похоже на движение в реке с плавным, но быстрым течением. Таким образом, мы с моей башней представляли как бы два противоположно заряженных магнита: я, разумеется, положительный, а она - резко отрицательный.
Преследуя детей, я отдалился на несколько десятков метров от башни и уже оказался у зарослей терновника, растущего у самой дороги, когда почувствовал, как знакомая Сила начинает мягко, но настойчиво тянуть меня назад. По опыту я знал, что бороться не имеет смысла, поскольку рано или поздно Сила всё равно добьётся своего. Так что, прекратив всякую борьбу, я безропотно позволил башне притянуть меня к себе и уже через каких-то полминуты вновь оказался в дверях.
Некоторое время я ещё повисел на пороге, провожая взглядом удирающих со всех ног детей, затем медленно развернулся и устало поплыл обратно в сумрак первого этажа. Добравшись до лестницы, я начал неторопливо подниматься по ней, вернее над ней, легко паря над ступенями, подобно невесомому прозрачному туману. При этом я размеренно считал вслух каждую ступеньку. Досчитав таким образом до тринадцатой ступени, я завис, задумчиво глядя на неё.
- Ну вот и сегодня ты осталась без жертвы, - сообщил я ей.
Глава Вторая,
из которой читатель узнаёт, что за тайну скрывает под собой тринадцатая ступень
Поднявшись по лестнице до верхней площадки, я просочился сквозь плотно затворённую дверь и очутился в своей комнате.
Как же я устал... С годами работать становится всё труднее и труднее. Чтобы воздействовать на смертных и добиваться того, чтобы они обращали на тебя внимание, нужны сильные и яркие эмоции. Например, гнев. Но прожив на свете столько лет, сколько прожил я, человек обнаруживает, что вызывать в себе столь интенсивные чувства ему становится почти невозможно. Мне просто надоело злиться. То есть я, конечно, научился пробуждать гнев искусственным образом и даже заметно поднаторел в этом умении. И всё равно с каждым разом бороться с собственным безразличием и апатией становится всё сложнее. В последнее время я всё чаще вспоминал о первых годах моего существования в новом качестве. Уж тогда-то никто не сомневался, обитает ли в заброшенной башне призрак Старого Олли! Года прошли. Теперь я уже не тот, что прежде.
- Как же мне надоело гонять этих шалопаев! - со вздохом изрёк я. - Их ничто не берёт! Сколько раз в своё время сам Брэм ко мне залезал. Теперь и дети его мне покоя не дадут?
Читать дальше