Николь Уильямс - Взлёт

– Как ты узнал? – спросила я, попутно размышляя, что из всех людей на планете мой отец последним бы заметил, что под внешним благополучием развивается тяжелое воспаление.

– Когда не даешь себе чувствовать собственные эмоции, как я сейчас, например, появляется больше возможностей ощущать чужие, – спокойно ответил он. – И это здорово отравляет жизнь.

Это был первый нормальный разговор, который случился у нас с отцом за последние пять лет. А если вспомнить о времени и месте, где он происходил, я невольно начинала подозревать, что Джон приложил к этому руку.

– Речь о Джуде, – сказала я, перебирая пальцами траву вокруг надгробья Джона.

– Думал, вы с ним больше не встречаетесь. – Отец откашлялся. Нет, он серьезно ведет родительский разговор с дочерью-подростком!

– Мы и не встречались, но прошлой ночью… пересеклись. – Может, отец и строит из себя бодрячка, но я жутко боялась, что новость о нашем с Джудом воссоединении еще на пять лет отправит его в летаргию. – Мы вроде как все уладили, но потом, сегодня утром, обнаружили, что есть кое-что, чего мы никогда не сможем уладить, как бы ни старались.

Я осознавала, что то, что я сейчас скажу, может вновь забрать у меня моего нормального отца, того сильного и уверенного человека, каким он был пять лет назад и каким я его еще помнила.

Он кивнул.

– И что же это?

Я резко выдохнула. Буквы на могильном камне Джона потускнели, расплылись.

– Настоящая фамилия Джуда – Джеймисон.

Даже произнеся вслух, я не могла в это поверить. Я не хотела в это поверить.

Папа вздохнул.

– Я знаю.

Я непроизвольно вскинула голову:

– То есть как?

– Я знаю об этом, детка, – повторил он. – Давно знаю.

Так, похоже, отец снова выпал из реальности. Иначе зачем бы он стал так откровенно мне врать? Мне настоятельно требовалась ясность.

– То есть ты знаешь, что отец Джуда – Генри Джеймисон?

– Да, – подтвердил он. – Имя Джуда показалось мне очень знакомым, но понадобилось время, чтобы все кусочки встали на место. Я все выяснил несколько месяцев назад, когда рылся в коробке с вещами Джона и заметил газетную вырезку с подробным описанием убийства. Там упоминалось, что у Генри Джеймисона был сын-подросток по имени Джуд. Вот так я и понял, что его Джуд и твой Джуд – один и тот же человек.

Интересно, насколько глубоко я еще могу провалиться в кроличью нору?

– Почему ты ничего мне не сказал?

Он подался вперед.

– Я не знал как, Люси. Я хотел защитить тебя и не хотел, чтобы ты страдала. И то и другое одновременно мне было не под силу, поэтому я выбрал второе – сделать так, чтобы тебе не было больно. Потому что страданий, которые ты уже пережила, хватило бы на пять жизней. – Он помолчал. – Может быть, мое решение действительно было неправильным. Хотя поначалу мне так не казалось, да и ты вроде пришла в себя, стала встречаться с Сойером. Но я точно знаю: если однажды вы с Джудом снова встретитесь, уверен, у вас получится во всем разобраться.

Я в досаде прикусила губу.

– Уже разобрались.

Папа погладил меня по ноге.

– И ты жалеешь об этом?

Я склонила голову.

– Потому что он тебе небезразличен и ты хочешь быть с ним?

Еще один кивок. Я собрала все силы, чтобы держать себя в руках. Мысли так круто изменили ход, что здравый ум мог отключиться в любую секунду.

– Надо было мне рассказать, пап.

– Наверное, ты права. – Отец схватил меня за руку. – Никого нельзя судить по тому, кто его отец. То, что сделал Генри Джеймисон, простить невозможно, но это не значит, что Джуд получил то, что заслуживал. Мы потеряли Джона. Он потерял отца. – Голос его дрогнул, но отец справился с собой. – В тот день все что-то потеряли, и я рад был увидеть, что хоть одно семечко взошло на этом пепле.

Но у этого семечка не было возможности пустить корни.

– Он обвиняет тебя.

– А ты обвиняешь его отца, – возразил он. Папин взгляд переходил с могилы Джона на меня и обратно.

– Потому что его отец убил Джона, – ответила я. – У меня есть полное право его обвинять.

И это меньшее, что я могу сделать с ним за то, что он убил моего брата.

– Не важно, кто виноват, когда дело касается вас с Джудом, сердце мое. Тут важно только то, чего хотите вы оба. Но вы зациклились на поиске легких путей – и ты, и он, – потому что сложные вас пугают. – Отец поглядел в мои глаза с такой участливостью и симпатией, которая, как мне казалось, давно уже ему недоступна. – Когда о ком-то заботишься, это пугает, потому что вы оба знаете, каково это – за один удар сердца потерять того, кто тебе дорог. Но ты не должна позволять страху диктовать тебе, как жить, иначе закончишь, как я. Не надо жить, прячась за прошлым. Надо жить настоящим. Когда встречаешь человека, с которым хочешь провести вечность, нельзя отпускать его, потому что тогда вечность придется коротать в одиночестве. – Он положил ладонь на могилу Джона. – Нельзя запрещать себе любить кого-то только потому, что боишься его потерять.