Владимир Караев - Частный доктор

«Как бы апельсином не оказался, а, Тоша?» — рассуждал вслух Гвоздь.

Тоша промолчал.

Молчание, конечно, знак согласия… но если посмотреть с другой стороны? Не могут же авторитеты сами заниматься тяжелой работой? Должен же быть у них кто-то на подхвате? Кто будет ворошить дела? А кто будет «Принеси мне то», «Унеси мне сё», «Подай мне это»?

Вот св. Гонтрана и назначили, значит, к тузам в подмогу. Логично? Логично! Значит, и свеча ему тоже положена, хотя и меньше по размеру. Согласно статусу.

Дальше у Гвоздя возникла заминка с обнаруженным попутно, в ходе поисков, святым Исидором, епископом Севильским, официально назначенным Папой Иоанном Павлом II покровителем Интернета. Кем его считать?

С одной стороны, через Интернет проходит каждый день столько призывов к смерти, убийствам, насилию! Столько инструкций по сборкам бомб, изготовлению взрывчатки! Тысячи, десятки тысяч мафиозных переговоров, инструкций секретных служб своим агентам по уничтожению террористов и инструкций глав террористических организаций своим террористам по уничтожению агентов секретных служб и сотен тысяч обычных граждан! То есть, с одной стороны, св. Исидор ложился в масть на должность покровителя убийц. А с другой стороны — по Интернету идет столько нужной и полезной, просто необходимой информации! Одна порнуха, например, чего стоит…

Так что, прикинул Гвоздь, у каждого пусть будет ему назначенная свыше грядка, и не его ранга забота решать, кому и чем заниматься. Посему остановился окончательно на троих заступниках своей профессии.

Но! Этого недостаточно! Чтобы быть гражданином действительно богобоязненным и справедливым, необходимо почтить и, так сказать, других необходимых участников процесса.

Здесь Гвоздь определился быстро. Со стороны жертв он для себя выбрал причисленную к рангу святых царскую семью. Гвоздю очень импонировало несомненное и активное участие царя в работе его, Гвоздя, цеха. Вторым заступником потерпевшей стороны он назначил святого младенца Румвольда Бакингемского. Младенец напомнил Гвоздю «Трех мушкетеров» — обожаемую им в детстве книгу.

Трое заступников, три свечи. Поклон и уважение двум заступникам потерпевшей стороны. Еще две свечи. Краткая молитва. Пожертвовать церкви. В меру — дабы не привлечь к себе внимания, но не скупо — дабы не прогневать. Выйти из церкви умиротворенным и просветленным. В следующий раз сменить храм, дабы не примелькаться, не засветиться на постоянном месте.

— Уфф! — блаженно выдохнул Перевозчик, развалившись на скамейке.

Гвоздь, наклонившись, коротко пошуршал в недрах чемодана и выпрямился, зажав в руке простенький мобильник с заранее вставленной в Москве симкой. Набрал по памяти продиктованный Посредником номер.

Трубку сняли после четвертого гудка. Как они и договорились с Посредником перед вылетом.

— Алло!

— Добрый день! Это Петр? — произнес Гвоздь условную фразу и замер, отрешился от всего, обратился в слух, готовый впитывать, анализировать интонации ответа, неуверенный тон, колебания голоса, выдающие подставу. Вслушиваться одновременно в фон — нет ли неясного треска, неявного эха, странного шума.

— Здравствуйте! — бодро откликнулась трубка крепким мужским голосом. — А кто его спрашивает?

Посторонних шумов нет. Голос чистый.

— Семен. Друг его. Я проездом из России. Думал, сможем повидаться.

— Он вышел минут на пятнадцать, а телефон дома забыл. Вы перезвоните позже, ладно?

Все слова на своих местах, ни фальши, ни нервной напряженности, ни адреналиновой дрожи в голосе.

— Ага, обязательно перезвоню, спасибо!

Отбой.

— Ну? — поинтересовался Перевозчик.

— Нормально пока. Через пятнадцать минут заберут.

— Что сейчас?

— А сейчас… — растянул губы в улыбке Гвоздь, вытащил и разломал симку, батарею бросил в стоящую рядом урну, а корпус телефона — в кусты. — Пошли назад! Я рядом с этим рестораном кафешку приметил, из нее вход в «Брю-Хауз» хорошо просматривается.

— Твою мать! — простонал Перевозчик, но поплелся вслед за Гвоздем, уже бодро шагавшим впереди.

Через четверть часа у входа в пивной ресторан «Брю-Хауз» остановилась белая, как и большинство израильских машин, «Тойота Камри».

Водительская дверца выпустила наружу высокого, спортивного вида молодого человека в белой тенниске, потертых джинсах и остроносых черных лакированных туфлях. Он потянул дверь ресторана и скрылся внутри.

— Мы чего, внутри должны были ждать? — оторопело спросил Перевозчик.