Владимир Караев - Частный доктор

— Да, — продолжил Романов, — поначалу они поедут в Штаты, в Швейцарию. Потому что это круто и потому что вся аристократия…

— Естественными наследниками которой они себя считают, — ядовито фыркнул Духин и покачнулся. — Может, присядем?

— Именно! — кивнул Леша. — Куда? Стоять! — остановил он их, готовых с радостью упасть на стулья. — «Именно» относилось к наследникам русской аристократии. Так вот, сперва они поедут на классику. Но! — Он веско покачал указательным пальцем. — У нас есть шансы. И знаете почему?

— Короче, Склифосовский! — рявкнул Лазари. — Хочу выпить и закурить!

— Дайте договорить, сукины дети! Потому что медицина — еврейская профессия. Это сложившаяся стигма. Готовый бренд! Его только надо чуть закрутить и раскрутить! У нас классная медицина, синтез Америки и Европы!

— Синтез немножко обрезанный получился. В национальных традициях, — съязвил Духин и покачнулся.

— Отстань! — махнул рукой Леша и тоже покачнулся. — Короче, мы будем завозить страждущих, в смысле страж-ду-щих, — выговорил он по слогам, сдавая водке бразды правления языком, — и жаж-ду-щих…

— Это я, — кивнул Сережа с серьезным видом, указал на Духина и покачнулся. — Это он, это мы сейчас жаж-ду-щие. Давай уже выпьем!

Духин энергично кивнул в подтверждение, не совладал с подлым законом Ньютона и рухнул на стул.

— Саша, встань, пожалуйста, — тихо попросил Леша. — Сереж, помолчи минутку.

— Я пью за нас. — Леша поднял бокал, налитый до краев. Гладь янтарного будущего, покоящаяся в нем, — загадочный факт! — даже не шелохнулась, словно жидкость на мгновение подчинилась законам физики твердых тел. — За нас, создателей новой профессии, создателей нового бизнеса.

Он посмотрел им в глаза — они были серьезны и абсолютно трезвы.

— Я пью за создание новой области медицины, — он задумался на один удар сердца. — Я нарекаю ее «организацией лечения». Я пью за первую в этой области фирму, — еще один удар сердца в висках, — фирму «Исцеление». Я пью за русских больных, клиентов наших. Я пью за наши миллионы! Ура, товарищи!

И бокалы столкнулись с громовым звоном.

«Желание принято и будет исполнено, — растворился в звоне бокалов неслышимый хрустальный вздох, — со всеми его последствиями…»

Если б дано нам было знать, предвидеть все последствия исполненных желаний… вряд ли бы загадали хоть одно…

По комнате пронесся легкий ветерок, скользнул в открытое окно, и напряжение от незримого присутствия Судьбы покинуло их.

Бокалы осушены до дна. Троица со стоном облегчения рухнула на стулья. Зашелестели сигареты, покидая пачку, щелчок зажигалки — обычная пострюмочная пауза.

Леша затянулся. Тяжелое опьянение исказило вкус дыма до непереносимой тошноты. Желудок спазматически дернулся, застыл на мгновение и неудержимо рванулся к горлу. Лешка еле успел отвернуться от стола, и его вывернуло наизнанку прямо на пол Сережкиного кабинета.

— Бляяя! — тоскливо заорал Лазари, осознание перспективы немедленной уборки вторглось чугунной бабой в бухую блаженную виртуальность, легко сокрушая ее карточные стены.

Свинцовая тяжесть зашумела в висках, неумолимой волей закрыла веки. Последним усилием, перед тем как уйти в пьяную кому, Леша рывком бросил свое пикирующее тело на диван в углу кабинета, успев мстительно и внятно, как заика на уроках логопеда, сказать Лазари:

— Ну не шотландцы мы, старик, понимаешь?

Наша ЖИЗНЬ течет одновременно в нескольких плоскостях реальности. Каждый поступок, каждая воплощенная мысль или желание вызывают к жизни новую плоскость. Она до поры развивается параллельно, пока не пробьет ей час войти в вашу осознанную реальность, изменить ее навсегда. Например, друг детства укатил давным-давно в страну на краю света, Австралию, скажем. Вы уже и не помните о его существовании — в лучшем случае черно-белая фотка с замятым углом забыта в одной из картонных архивных коробок: две пары пухлых щек, два коротких драповых пальтеца, две пары хмурых глаз глядят в папин фотоаппарат «Смена».

А друг детства тем временем вырос, вовсю разводит кенгуру с утконосами, разбогател невероятно и за месяц до своей свадьбы, которую так ждет светский Мельбурн, разбирает свой архив и натыкается на дубликат той самой фотографии. Вздохнет он ностальгически… и плоскость вашей доселе неосознанной реальности — бац! — ворвалась в вашу обыденность. Их слияние породило новый жизненный вектор: оплаченный билет в первый класс в оба конца — подружка невесты в розовом платье — любовь с первого взгляда. И вот вы уже не клерк в фирме «Зубило», а владелец ранчо вблизи Большого Барьерного рифа и белого «мерседеса» в непременном антураже.