Владимир Караев - Частный доктор

Изменился ли он с рождением фирмы? В какой-то степени да… Но это малое изменение, лишь начальное звено в цепи его превращений…

Пятнадцать лет. Пятнадцать лет назад перед ними на кухонном столе в квартире Лазари стояла легендарная бутылка виски Canadian Club. Легендарной она была вовсе не из-за качества или древности напитка, нет! Легендарной сделало ее происхождение. Бутылка была украдена преступной группой, состоящей из врачей отделения, из кабинета заведующего! В группу входили неразлучная связка Романов — Лазари и примкнувший к ним Духин.

Духин выманил начальника из кабинета под благовидным предлогом консультации сложного больного. Таковой действительно существовал, был припасен, взлелеян загодя и приглашен на предоперационную проверку в заранее оговоренное шайкой время — не выглядеть же идиотами в глазах заведующего — умницы и знатока медицины!

Романов стоял на атасе, а Лазари своровал бутылку, благо стояла она в незапертом шкафу.

Дело было не в бутылке. Никто не помнил, как именно и у кого родилась идея спереть у начальника бутылку виски, чтобы распить ее только после удачной сдачи экзамена «Шлав бет» — грозного и тяжелого, как машинный пресс, финального экзамена на звание специалиста-анестезиолога.

И — наконец! — это свершилось! Экзамен, о необходимости сдать который они так долго говорили, сдан! Впереди — светлые перспективы избавления от пятилетнего ярма рабства и дедовщины резидентуры; впереди колышутся в ожидании серпа пышные хлеба частной практики!

Преступная троица в полном составе собралась в квартире Лазари исполнить задуманное.

Сама квартира находилась в состоянии перманентного ремонта, к тому же хаотично и непрестанно меняющего свое направление — итог неистощимой фантазии хозяина. Ремонт и в опытных руках — дело опасное и непредсказуемое, а уж если его проводит сам и только сам хозяин…

«Ну не сварщики мы, понимаешь?» — проникновенно нашептывал Лазари, зашивая рану на голове Романова, — сваренная им на балконе высоченная конструкция из металлических прутьев — каркас будущего розария — развалилась, стоило пытливому Леше подергать ее, проверяя на надежность.

«Не каменщики мы, понимаешь?» — подмигнул он Лешке, когда выпавший бордюрный камень из сложенной им стойки бара задел слегка, по касательной — слава богу! — Лешкину ногу.

Вперемешку со стройматериалами по квартире были разбросаны прочие экзотические атрибуты кипучей и бесшабашной жизни Сергея Лазари:

— Каталоги фирмы, производящей воздушные шары для обзорных полетов над городом.

«Романыч, прикинь! Берем ссуду в восемьсот тысяч баксов, выкупаем площадку вблизи от Старого города в Иерусалиме, завозим шар… та-ак, по сорок человек в гондолу, поднимаем — опускаем, работаем по ночам тоже… РОМАНЫЧ!!! Это же сумасшедшие бабки!!!»

(Проект был похоронен Лешей немедленно, на стадии предварительного обсуждения — трудно представить себе более лакомую и эффектную мишень для РПГ террористов, чем огромный шар, неподвижно зависший в иерусалимском небе.)

— Велосипедная рама с уныло повисшими на ней цепями.

В начале израильской жизни у Сережи родилась идея переезда в Америку, и, не раздумывая дважды, он рванул туда, прихватив в багаже велосипед (Манхэттен в пробках, а мне пофиг, старик!), на котором объездил весь Нью-Йорк. Заблудившись в огнях большого города, пронесся кометой по закоулкам «Джамайки» — единственное белое пятно на абсолютно черном фоне. Невероятность самого зрелища, абсолютная сюрреалистичность происходящего ввергли аборигенов района в шок и временное оцепенение, благодаря чему Сереже удалось выскочить оттуда живым и невредимым. «Старик, ну не негры мы, понимаешь? Я и не думал, что могу так быстро ездить. Веришь?»

— Останки странного аппарата — мертворожденного гибрида наркозного аппарата, респиратора и автогена.

Чудесный реквизит для съемок фильма по мотивам произведений Жюля Верна! Лазари увлекся идеей самому воссоздать акваланг заново, много дешевле и интересней готового. Воплощенная в материю творческая мысль полностью соответствовала двум указанным требованиям. Во всем остальном, и в особенности в части надежности, конструкция вызывала здоровый скепсис. Романова особенно тревожил резиновый баллон от списанной дыхательной машины — тревожил своей невероятной емкостью и пугающе черным, траурным цветом. Его предназначение было неясно и Леше, и, судя по невнятному определению «резервуар для стравливания», самому создателю. Аппарат должен был очищать выдыхаемый воздух от углекислого газа при помощи абсорбента, обеспечивая за счет рециркуляции низкий поток свежего газа.