Валерий Бочков - Шесть тонн ванильного мороженого

– Ты не выкинула? Газеты? – спросил я, подумав о своем забуксовавшем сценарии. – Я хочу посмотреть. Может, какой-нибудь нюанс…

Автобус отходил через двадцать минут. Я купил билет, вернулся. Девчонка что-то оживленно рассказывала моей жене. Я распахнул дверь, она тут же замолчала. Я протянул билет, достал из бумажника сотню. Тиффани без кривлянья взяла деньги, кивнула. Сказала «угу».

– На здоровье, – ответил я.

Мэлори села за руль. Я отодвинул кресло до упора, потянулся.

– Жрать хочу смертельно! – сказал я. – Кусок жареного мяса с картошкой!

Мэлори не ответила, молча объехала вокруг мрачного памятника – некто грозный, вроде солдата с ружьем. Свернула на Седьмое шоссе.

– Ты что? – Я тронул ее щеку.

Она зло помотала головой. Резко добавила газ. Прикусив губу, подалась вперед, словно шла на таран. Я пожал плечами, отвернулся. За окном неслась чернота, иногда вдали светились окна одиноких ферм. Редкие огни по холмам вполне могли сойти за звезды, а звезд высыпало какое-то угрожающее количество.

– Я просто не понимаю! – тихо проговорила Мэлори. – Как?

– Что как?

– Этот подонок заставлял ее трахаться с шоферьем. За деньги. А эта дурочка говорит: мне не трудно, от меня ж не убудет, если я у кого-то отсосу.

Я хмыкнул.

– Слушай! – Она резко повернулась ко мне. – Не пытайся казаться циничней, чем ты есть на самом деле!

– На дорогу смотри, – дружелюбно посоветовал я.

– Ты живешь в своей маленькой вселенной, пишешь свои идиотские сценарии из вымышленной жизни придуманных людей, которые даже и на людей не похожи – куклы на нитках!

– Откуда ты знаешь? – Я засмеялся. – Ты ж не видела ни одной программы.

– Пыталась! Как он там, «Кулак и камень»? Это ж…

– Эти идиоты все перелопатили, – перебил я. – От моего сценария там вообще ничего не осталось!

– А «Корабль обреченных»? Вот, блядь, шедевр!

– Как будто ты смотрела!

– Да от одной рекламы плакать хочется! Стыд!

– Так я и не говорю, что это «Гамлет». За этот стыд, кстати, хорошие деньги платят. – Я хлопнул рукой по кожаному подлокотнику. – Очень хорошие. Получше, чем за твое адвокатство. Или как это там называется.

Вот этого говорить точно не стоило. Мэлори с минуту молчала, мрачно глядя вперед.

– Что ты знаешь обо мне? – тихо проговорила она. – О моей работе? Мне приходится защищать вот такую Тиффани, которая оставила ребенка в машине, а ребенок задохнулся. Или студентов, изнасиловавших стриптизершу. Или идиота, искромсавшего бритвой свою невесту. Из ревности.

Я молчал; о ее работе у меня действительно представление было весьма расплывчатое.

– И кровь там настоящая. Не томатный сок – как у тебя. И трупы тоже. Мертвецы. Они не встанут и не пойдут в гримерку после конца съемки. Их сожгут или закопают. На самом деле. А виновные отправятся в тюрьму. Тоже настоящую. Где их будут насиловать и бить, пока не выбьют остатки человеческого. А потом они снова выйдут на свободу…

Мэлори прерывисто вздохнула. У нее тряслись губы. Сейчас начнутся слезы, подумал я.

– Я слабая. И злая… И я устала защищать подонков. Я была лучшей в выпуске… Гарвард – это тебе не юрфак в Аризоне! – Она шмыгнула, махнула рукой. – И что толку? В чем моя главная задача – скостить срок очередному ублюдку. Чтобы он побыстрее вышел и снова мог спокойно убивать, насиловать, грабить.

Я молчал.

– Больше не могу, – устало выдохнула она. – И не хочу.

Я не знал, что сказать, накрыл ладонью ее руку. Она сжимала рычаг передач. Дорога резво покатила под уклон, потом круто пошла вверх. Мы въезжали в горы.

– Дальний свет включи, – сказал я.

Или подумал, что сказал.

В этот момент прямо перед нами появился олень. Дымчатый от света фар, словно голограмма, он буквально материализовался из темноты. Мэлори ударила по тормозам, машина по инерции пошла юзом. Олень одним грациозным движением прыгнул вбок и исчез. В этот момент я услышал глухой удар.

Мы выскочили из машины. На асфальте лежал олененок. Задняя нога его конвульсивно дергалась.

– Господи! – Мэлори упала на колени, стала гладить его голову. – Ну что ты стоишь?! Его надо спасать! Тут же есть ветеринары, больницы!

Я безвольно достал телефон, разглядывая белые пятна на боку олененка. Он дышал часто-часто, нога продолжала дергаться.

– Нет сигнала…

– Что? – крикнула Мэлори.

– Тут сигнала нет. Горы…

– Черт! – заорала она. – Поехали! По дороге найдем какую-нибудь деревню… Или ферму. Они ж должны знать… Фермеры. Помоги, возьми его сзади.