Фёдор Грот - Ромовая баба

Так Гартмут удостоверился в том, что его обнаружили.

Он не испугался. К этому времени он уже научился не бояться злобных, но бессмысленных духов, у него появилась уверенность в себе и даже некоторая дерзость. Он не испытал чувства страха, даже когда Берлепш сказал ему, что не существует заклятия, защищающего дом от болезнетворных духовных сущностей. Ведь они имеют любопытную особенность — у них нет имен. Это самые простые и самые многочисленные создания в демонской иерархии. Обычные защитные заговоры против них бессильны: они защищают от конкретных духов, а не от целого легиона безымянных тварей, каждая из которых вызывает определенный недуг. Поэтому Гартмут в основном полагался на собственную обострившуюся интуицию: приближение духа он мог уже чувствовать по покалыванию в кончиках пальцев. Пока он успешно отбивал все атаки, и вскоре они прекратились так же неожиданно, как и начались.

Когда Гартмут рассказал об этом Берлепшу, тот видимо встревожился. После долгой паузы он произнес:

— Уже несколько недель духи-наставники предупреждают нас об опасности. Их послания довольно туманны, но мы уверены — опасность грозит правящему дому. До сего времени ты искал духов там, где толпятся люди и скапливаются нечистоты. Сегодня же иди к герцогскому дворцу. Внутрь тебя, конечно, не пустит охрана, поэтому походи вокруг и погляди. Внимательно погляди и запомни, сколько и каких духов увидишь. Это крайне важно.

Его нервозность передалась Гартмуту: на Луизенплац, к герцогскому дворцу, он спешил, словно на урок.

Стоял ноябрь 1878 года. День выдался холодный. Сыпал мелкий, но плотный дождь, деревья, растерявшие всю листву, выглядели сиротливыми и бедными. Брусчатка на площади Луизенплац была такой скользкой, словно ее натерли мылом. В сером тумане терялась верхушка Длинного Людвига — тридцатиметровой колонны в центре площади, увенчанной бронзовой фигурой герцога Людвига I, даровавшего Гессену конституцию. За пеленой дождя виднелась громада герцогского дворца — комплекс величественных зданий со стройными рядами прямоугольных окон и покатыми черепичными крышами. Людей на площади почти не было — гуляющие толпы рассеялись под дождем и порывистым ветром.

Гартмут возвратился в дом барона примерно через два часа.

— Весь дворец в дифтерийных пауках, — возбужденно докладывал он. — Ползают снаружи по стенам и окнам, вбегают и выбегают из дверей. Никогда не видел столько сразу. Представляю, сколько их во дворце!

Берлепш судорожно сглотнул.

— Нас предупреждали, — произнес он. — Духи-наставники никогда не ошибаются. Необходимо действовать. Гартмут, готовься — думаю, ты скоро понадобишься.

Тем же вечером после ужина барон неожиданно появился в их доме. Отец вышел к нему сам, и они долго говорили. Затем отец вызвал Гартмута.

Гельмут Шоске выглядел сникшим и жалким. У дверей, опираясь на трость, стоял барон — смотрел на Гартмута пристально, испытующе.

— Сын, — произнес старший Шоске дрожащим голосом, — ты отправляешься с господином бароном во дворец. Произошло нечто ужасное. Господин барон все рассказал мне, нельзя терять ни минуты. Ступай тотчас же. И ради всего святого — будь осторожен.

Трясущейся рукой он перекрестил остолбеневшего Гартмута.

— Пойдем же, — раздался от дверей голос Берлепша.

По дороге, предупреждая вопросы мальчика, барон отрывисто произнес:

— В семье великого герцога дифтерия. Приглашены лучшие медики, но недуг развивается в самой тяжелой форме. Младшая дочь его королевского высочества герцога, Мария, совсем плоха.

— Больны. все? — выговорил Гартмут.

— Вся семья. Его королевское высочество Людвиг тоже болен. Только ее королевское высочество герцогиня Алиса здорова. но это ничего не значит, раз весь дворец кишит. как ты сказал.

— Да, — уверенно сказал Гартмут. — Их там тысячи, снаружи. А уж внутри.

Они быстро шагали по улице. Барон держал огромный зонт, по которому барабанил дождь, ставший проливным.

— Гартмут, — задыхаясь проговорил барон, — я рассказал про тебя ее королевскому высочеству. Тебя ожидают, более того, тебя ждут с нетерпением. Сегодня понадобится вся твоя сила. все, что накопил. — Неожиданно он остановился посреди дороги. — Гартмут! Сможешь ли ты? В его голосе прозвучало отчаяние.

Мальчик смотрел на барона. Никогда еще не видел он своего наставника таким взволнованным. Ему хотелось дать твердый и определенный ответ, но уверенности он не чувствовал.