Дмитрий Бакин - Про падение пропадом

Адмирал Джонс свято верил в свои бредовые идеи. Он до одурения надоел королю и, наконец, получил деньги. На кораблях Фрэнсиса Крейга заменили паруса и кое-где подштопали ронгоут.

Крейгу было приказано сняться с якоря в ближайшие дни.

Но архиепископ английской церкви Уильям Лод, один из самых достойных святош семнадцатого века, сделавший для религии немногим меньше монаха Бертольда Шварца, но, в отличие от него, спавший с женщинами, объявил, что в Шотландии должно быть немедленно введено английское богослужение.

Это положило начало междоусобной войне.

Генералу Грину, который каждому встречному говорил, что ему всё осточертело, дали несколько полков и приказали подавить бунт шотландцев.

Перед боем генерал, вдохновляя своё воинство на подвиги, сказал: «Сегодня мне снилось поражение, значит, мы победим».

Первая же баталия англичанами была проиграна.

Убитый генерал Грин отбил охоту у остальных генералов видеть поражение даже во сне.

Король был всерьёз обеспокоен.

Плавание отложили.

Матросы поговаривали, как бы адмиралу Джонсу не пришла в голову бредовая мысль сделать из них регулярный сухопутный полк и со страхом ждали его очередной попойки.

Сняться удалось только через месяц.

В пять часов утра горнист разбудил весь город.

Матросов подняли часом раньше. Они распустили паруса, пригнали шлюпки к берегу, громко смеялись, прощаясь с родными, и радовались, что вовремя удаётся смыться из Англии.

Кроны дыма над короткими стволами городских труб были сиреневыми на фоне рассвета.

Люди толпились на пристани, оживлённо переговаривались, как перед публичной казнью.

В полшестого появился адмирал Джонс. Он был в блестящем адмиральском мундире и двигался резво, как блоха. Джонс обладал редким для пьяницы даром просыпаться в отличном настроении и производить впечатление счастливого человека.

Его сопровождали капитаны кораблей, отплывающих в Африку.

Матросы построились на пристани.

Команда Крейга стояла по левую сторону от адмирала. Правее выстроились матросы капитана Батлера, капитана Уол-ферта и капитана Прайса.

Адмирал Джонс, как видно, решил произнести большую речь.

Он стоял перед матросами, заложив руки за спину, и чувствовал себя очень сильным. За ним, с налитыми кровью глазами, стоял Фрэнсис Крейг и Джон Батлер — крупный, насмешливый мужчина сорока двух лет, у которого лицо было такое, точно он всю жизнь прожил среди зверья. В трёх шагах от них тихо переговаривались Уолферт и Прайс.

Джонс громко откашлялся и начал.

Пока он орал, как раненая лошадь, о доблести, храбрости и прочей чепухе, свойственной английским морякам и англичанам в целом, Крейг и Батлер криво улыбались, а Стивен Уолферт напряжённо молчал, потому что в такие торжественные моменты не прочь был умереть за Старую Добрую Англию. Только капитан Прайс невозмутимо слушал болтовню адмирала и вежливо кивал.

Уильям Прайс, выходец из вонючего болота справедливой государственной политики, был шпионом первого министра и до 1634 года не имел отношения к морскому делу. Как раз тогда до министра дошли слухи, что некоторые капитаны английского флота поддерживают отношения с Испанией, незаконно переправляя золото и серебро Нового Света испанскому королю, за что получают контрабандный товар и успешно сбывают его в Англии, оставаясь при этом честными английскими подданными. Министра эти сведения серьёзно заинтересовали. Уильяма Прайса заставили учиться лоции и навигации, после чего он плавал на кораблях, курс которых лежал не далеко от берегов Испании и Португалии. Заставили присматриваться и прислушиваться. По доносам Прайса было повешено двенадцать человек, десять из которых были не виновны, а двое виновны, но не в том, в чём их обвиняли.

— Ура, адмиралу Джонсу! — заорали матросы.

— Ура! — заорали провожающие.

Одна из тех портовых девиц, которых французы, начиная с 1629 года, отправляли на Тортугу составить семейное счастье пиратам, преподнесла адмиралу букетик цветов и улыбнулась так, словно накануне барахталась с ним в постели.

Джонс повернулся к толпе, приподнял широкополую шляпу, украшенную перьями, и поклонился. В первых рядах стояла старушка. Речь адмирала растрогала её до слёз. Джонс увидел это и

торжественно подарил ей золотой. Старушка взахлёб благодарила.

— Да, — умилился Стивен Уолферт — Это очень благородно.

— Да, — буркнул Батлер. — почему бы нашему адмиралу не подарить бабушке золотой, если в следующем месяце он выжмет своим королевским налогом у неё в три раза больше.